Семейка - Ульяна Каршева

И даже происшествие с дальней родственницей, девочкой, которую откуда-то привезла бабушка, Ангелика Феодоровна, не задело её слишком сильно. Как показалось смешным и происшествие с нею самой и Аделаидой, которая предложила сбегать и напугать Игоря с той же девицей. Те, кажется, чуть ли не свидание устроили у края сада.

Сон забылся, а с ним пришло спокойствие.

Но вечером, приготовив ко сну постель, Лизонька, уже переодетая в пижаму, вдруг встала перед кроватью, опустив руки. Сон вспомнился мгновенно – во всех красках и переживаниях. И она не заметила, как затряслись руки – сначала чувствительной дрожью, а когда взглянула на них – они уже ходили ходуном.

Женщина с сомнением посмотрела на прикроватную тумбочку. На небольшой столешнице лежали лекарства – в том числе и те, что помогают со сном. Принять?

Лизонька знала, что она не слишком умна. Не надо было встречаться с бабушкой, которая временами смотрела на неё с сожалением, чтобы понять, что именно Ангелика Феодоровна думает о ней. О своей недалёкости она слышала и от родителей, которые сетовали на её судьбу, приведшую дочь назад, в их квартиру – после продажи собственной квартиры, тоже дедова наследства. Она-то рассказала им, что каждую ночь за последний месяц видела сон, в котором убегала по городским улицам от чего-то страшного – чего вспомнить теперь не могла…

А потом то самое страшное появилось и в квартире родителей. И уже все трое начали видеть ужасающие сновидения…

Сейчас она пыталась соизмерять некоторые события настоящего и будущего: острый страх из-за последних, ярко вспоминаемых снов покалывал мурашками… Спать хотелось. Любила она это дело.

Но… А если она выпьет лекарство и уснёт так, что не сумеет проснуться, если во сне что-то произойдёт такое ужасное?.. Она смотрела на чистую подушку, на одеяло, край которого уже был откинут, и покусывала губу. Сонное состояние, которое она так любила недавно, постепенно пропадало, и во весь рост вставал вопрос: а если начнётся бессонница? Редко, но и такое с Лизонькой бывало.

Внутренне она заметалась, боясь и того и другого…

Наконец сообразила. Взяла чашку, которая всегда стояла на тумбочке, чтобы запивать лекарства, и побежала в гостиную. Там всегда оставался чайник с тёплой водой для чая – для тех, кто среди ночи проснётся, мучимый жаждой.

Тёплая вода всегда успокаивала.

И Лизонька доверчиво к ней подумала: а если она выпьет воду, то, может, не только заснёт, но и увидит обычный, нестрашный сон? Ведь вода заставит её задремать…

Дело сделано. Вода в чайнике и впрямь оказалась достаточно тёплой. Правда, выпила её Лизонька не мелкими глоточками, как предполагается, когда человек использует её для засыпания, а залпом. Впрочем, приём воды в любом случае и ни на что не повлиял бы… И вернулась в свою спальню.

Стараясь не думать о том, что ждёт её, заснувшую, женщина легла, с удовольствием, растянувшись на постели. Прохладное одеяло вскоре согрелось, и от уютного тепла Лизонька заснула мгновенно.

…Она стояла за деревом и тщетно старалась высмотреть на тропе красные шарики.

И завизжала, когда что-то ткнулось в её голые ноги.

Подпрыгнула от неожиданности и быстро попятилась. Красные шарики остались на месте, но она чувствовала их желание броситься на неё снова. Правда, пока что они мерцали на месте, как будто чего-то ожидали. Лизонька хотела снова побежать, но внезапно обнаружила, что ноги прилипли к земле. Хуже того – они начали постепенно уходить в землю! Как будто женщина стояла не на тропе, а на топком болоте!

Она плакала и пыталась вытащить ноги из неожиданно вязкой трясины, она даже хотела упасть в сторону и ползти! Но положение ног в гнилостной плотной жидкости не позволяло делать какие-либо движения – в болото Лизоньку затянуло уже выше колена.

А серые шерстистые мешки с ярко-красными глазами медленно окружали. И в этой медлительности ей чудилась издёвка тех, кто уверен: она больше никогда не проснётся!

Сердце ударило так болезненно, что Лизонька проснулась-таки.

Но спальню-комнатушку не узнала.

Выпрыгнув из постели, она некоторое время громко и с неприличным хрипом (помнила стороной) втягивала ртом воздух, которого не хватало, а потом машинально взглянула на подушку и с коротким визгом попятилась к двери, машинально стащив со стула кофту, в которой спала, если в комнате казалось слишком холодно.

Из-под подушки на неё блестели багровые глаза.

Почему… багровые? Не красные? Эта мысль не отпускала Лизоньку, пока она не ощутила, что нога в том месте, где в неё ткнулись красные шарики, странно свербит, будто она поцарапалась, а потом нечаянно просыпала в царапину… соль.

Женщина выбежала в общую гостиную. Здесь в тусклом свете пары свеч, оставленных на ночь, она разглядела, что нога и впрямь разодрана… Логика сработала сразу: багровыми шарики стали, напившись её крови!

Заполошный вскрик раздался уже на лестнице, ведущей на первый этаж, а затем – к входной двери в корпус. Если сначала Лизонька хотела отсидеться в гостиной, то при виде багровых шариков, которые в полутьме вырвались из её же комнаты и сейчас мчались следом за ней, она и выскочила на лестницы. Безумный взгляд на входную дверь – вот оно, спасение!

Не успевая застегнуть хотя бы пуговицы кофтёнки, Лизонька бросилась наружу.

…Адриан Николаевич проснулся среди ночи. Синдром беспокойных ног подсказал, что бессонница начинает свой разбег.

Мужчина грузно сел, опустив ноги на пол и одновременно стараясь не разбудить жену. Кровать, хоть и старая, не скрипнула. Посидев немного на краю, он оглянулся на Нонну Михайловну, и осторожно, не сразу поднялся. Сунув ноги в меховые тапки и накинув на плечи старенький пиджак, который давно превратился в домашний, он мягко ступая, вышел из спальни. В общей гостиной апартаментов было тихо. Но синдром продолжал раздражать. Надо бы пройтись немного? Хм. Можно походить по лестницам, а там ноги успокоятся. И тогда – выпить воды и снова спать, благо время – второй час.

Он вышел из апартаментов и стал подниматься по лестнице на третий этаж, где расположился младший брат с женой. Хотел дойти до площадки этажа и спуститься. Но дверь в гостиную младшего брата оказалась полуоткрытой, и из зазора лился тускловатый свет. Адриан Николаевич, тихонько ступая в мягких тапках, подошёл к двери и стукнул разок. После чего заглянул в помещение.

- Владиславушка? – не слишком удивился он. – Что, не спится?

- Нет, - раздражённо ответил брат. – Сижу вот…

- Можно?