Кровавый Космос. Я танцую смерть - Константин Дроздов

В некогда шумной кают-компании «Верхахта», где экипаж три раза в сутки принимал пишу, с каждым днем становилось все тише. Сегодня тишина здесь повисла тугая, словно натянутая тетива. Ортега обвел взглядом сидящих с ним за одним столом Вадима Ракитина, Элен Фэйр и Джаму. Вадим и Элен делали вид, что ничего не замечают, и сосредоточенно поглощали кашеобразную синтетическую смесь, которая на шестом месяце их путешествия все чаще заменяла настоящую еду — мясо, фрукты и овощи. Более открытый Джама время от времени вертел головой по сторонам, но тоже молчал. Встретиться взглядом с глазами других членами экипажа, обедающих в кают-компании, ему не удавалось. Все они быстро съедали свою порцию и уходили. Вскоре поднялась и покинула камбуз Элен. Она торопилась на вахту на мостике корабля.

— Мне сегодня грустно, — пожаловался Джама, когда в помещении, кроме него и Ортеги с Ракитиным, никого не осталось. — Никто не хочет разговаривать с малаканом, а книжки закончились.

— Понимаю, Джама, — кивнул равнодушно Хорхе и снова посмотрел на Ракитина. Ортегу явно тревожило нечто, о чем он все не решался спросить друга.

— Вадим, ты не заметил, что на корабле в последнее время чересчур тихо, как на кладбище? — наконец произнес он.

— Замечаю, — откинувшись на стуле, хмуро выдавил сквозь зубы Вадим. — И что?

— Закончились книжки… — снова заныл Джама.

— В компьютере миллион книг, — прервав разговор с Ракитиным, обратился к малакану Хорхе. — Читай, сколько хочешь, Джама!

— Я люблю живые книги, — печально вздохнул малакан. — Их приятно держать в руках, и они вкусно пахнут.

— Возьми катер, Джама, и слетай на «Кассандру». Подойди к медику Ксении Уилсон. У нее есть «Алиса в стране чудес» Льюиса Кэрролла, с картинками. Она с ней не расстается, но, если хорошо попросишь, может быть, даст почитать, — посоветовал Вадим.

— Ксения Уилсон? — Джама вскочил и метнулся к двери.

— Только сделай все по инструкции, с запросом центральных постов и «Верхахта», и «Кассандры»! — вдогонку крикнул Вадим.

— Ладно! — донеслось уже из коридора.

— У нас могут возникнуть проблемы, Вадим, — не дождавшись, когда тот снова заговорит, обратился к командиру Ортега.

Вадим продолжал молча сидеть, отвлеченно разглядывая что-то на стене за спиной Хорхе.

— Среди экипажей растет недовольство. Прошло полгода, а мы не нашли ни одной подходящей для колонизации планеты. И что хуже всего, люди все больше молчат. Они почти перестали разговаривать с нами. Я общался с Ахмедом, и он рассказывает, что на «Трезубце» и «Кассандре» то же самое. Люди шепчутся, что мы случайно или намеренно ведем их в тупик, что впереди ничего нет. А некоторые поговаривают и о какой-то ловушке банши.

— Пять, — поправил Вадим, не отрывая взгляда от стены.

— Что «пять»?!

— Мы в пути пять месяцев и двенадцать суток, а не полгода. Мы обследовали только четыре планеты из шести намеченных. Причем последняя была вполне пригодна для жизни.

— Пригодна?! — нахмурился Ортега. — Да она вся перепахана метеоритным дождем. От озонового слоя одни лохмотья остались, солнца сквозь пылевые тучи почти не видно. Фауна и флора загибаются. Нормальной жизни там долго еще не будет. Послушай, ты уверен, что мы идем правильным маршрутом?

— Что ты от меня хочешь, Хорхе?! — взорвался Ракитин. — Мы все вместе обсуждали — и маршрут, и возможные сложности в пути! Никто не обещал, что будет легко!

— Ладно, успокойся! — хлопнул по столу ладонью Ортега. — Я ни в чем не обвиняю тебя. Я просто хочу сказать, что на кораблях каравана сложилась непростая обстановка. Возможен мятеж.

— Мятеж, — словно эхо, повторил Ракитин и обхватил голову руками. — Мы, преодолев массу смертельных препятствий и превратившись в изгоев и ренегатов, дали им шанс начать все сначала. Подали все на блюдечке — и цель, и средства ее достижения, — а они думают о мятеже. Я не могу в это поверить.

Подняв голову, Вадим скрипнул зубами, и в глазах у него снова появился уже знакомый Ортеге недобрый огонек.

— Нет, ты только не горячись, — поспешил успокоить товарища Хорхе. — Возможно, нам следует организовать какое-то общее собрание и объяснить людям, что трудности носят временный характер и преодолеть их мы сможем только сообща?