Княжна. Тихоня. Прачка - Марианна Красовская

— Полно киснуть, тихоня. Тебе же понравилось, — бесцеремонно разбивает молчание поганец. — Или нет?

— Нет, — хмурю брови я.

— Повторить? Я готов.

— Пошел к демонам.

— Не хочу. К тебе хочу приходить по ночам.

— Симеон! — я задыхаюсь от возмущения и закрываю лицо руками. — Прошу…

Он подхватывает меня, усаживая себе на колени, и шепчет мне в волосы:

— Ты ревешь, что ли? Тихоня, я же ведь готов был остановиться. Я же не принуждал тебя, да? Или принуждал?

Я мотаю головой, даже не пытаясь выбраться.

— Тебе хорошо было, скажи?

Киваю, пряча лицо.

— Может, все же поженимся?

Снова мотаю головой.

— Ну и все тогда. Пусть будет так, как есть. Только не плачь, ладно? Ты разве не за этим со мной попросилась?

— Дурачина! — взрываюсь я. — Хотела бы — ночью бы пришла! Или в Буйске! Да нашла бы возможность! Я просто хотела прокатиться и взглянуть на поля.

Про Туманова говорить не стала. И без того Симеон понял слишком многое. Он ведь умен, скоро эту загадку разгадает. Как будем объясняться? Хорошо хоть Милана мне кольцо свое отдала, а то вот был бы конфуз, если б одинокая вдова понесла невесть от кого…

— Знаешь, а я не жалею, — неожиданно заявил Симеон, откидывая волосы с моего плеча и нежно целуя шею. И когда он успел мою косу распустить? — Ты такая нежная, такая сладкая…

— Пусти быстро, охальник!

Вырываюсь из его рук, сердито хмурясь. Заглядываю в корзину, выхватываю последний пирожок и впиваюсь в него зубами. Прогулки на свежем воздухе очень способствуют аппетиту, знаете ли!

* * *

Что меня с самого начала удивляло в Симеоне — так это то, что он отличный актер. Если присмотреться, то можно понять, что мужчина он весьма разумный, и даже хитрый, только кто ж к нему присматривается? На первый взгляд ведь шут гороховый, веселый, громкий, наглый. Но мне вдруг показалось, что он и сам уж устал от этой роли. Впрочем, жалеть его не получалось. Злиться тоже. Все он верно сказал: я сама поддалась. И что самое ужасное — мне понравилось. А всем известно, что приличная женщина в постели должна быть холодна и сдержанна, а ту, которая получает удовольствие, известно, как называют.

Вот тебе и падение в самую грязь, Матильда. Сколько нового ты о себе узнала на Юге? И самостоятельности тебе захотелось, и признания, и достатка. И доказать кому-то, что ты чего-то стоишь. Дальше-то что? И вправду заведешь себе любовника? Вот будет представление!

Паршивая ты овца в стаде, Матильда, а впрочем — нет. Братья твои тоже не ангелы. Все вместе опозорили род Снежиных. Они — рэволюционэры. Ты — падшая женщина. Куртизанка, если не сказать грубее. Родителям впору от своих детей отречься.

Возвращались мы в сумерках, уже по холоду, я стучала зубами, а Симеон все оглядывался и бормотал, что скоро приедем. Хотел мне рубаху свою отдать, да что от нее толку? И смотреть на полуобнаженного мужчину было выше моих сил.

По приезду Симеон заботливо звал меня в баню, но я уже знала, чем все это заканчивается, и наотрез отказалась. К тому же их южные бани меня изрядно пугали: веники, кипяток, бочки… Я лучше по старинке в ванне горячей полежу, благо в доме княжеском имеется современный водопровод. Князь, в отличие от моих земляков, прогресса не чурается. Я вспомнила северные замки и содрогнулась. В большинстве из них не то что водопровода, а даже и отопления трубного нет. Печки, дрова, огненный маг на хозяйстве. Ужасно. И вечное: «наши предки так жили, и мы жить будем». И только молодые аристократы пытаются что-то изменить. Уж сколько мы с матерью молили отца провести водяные трубы хотя бы в женское крыло! Невелики и деньги, а как бы нам было удобно! Но и отец, и его старая мать сопротивлялись изо всех сил. И только когда братья едва ли не угрозами заставили отца выделить деньги на приличный ремонт, старый замок постепенно был приведен в порядок: и водопровод организовали, и полы поменяли, и холодные каменные стены закрыли деревянными панелями, а где-то и обоями. Люстры газовые повесили вместо масляных светильников, в окна вставили новые яркие витражи — сразу и сквозняков меньше стало. Гости, приезжавшие к нам, от души восхищались удобством и комфортом, хваля князя Снежина за прогрессивность, а тот только надувался от важности. Нам же с матушкой оставалось только переглядываться и натянуто улыбаться.

Так вот, князь Озеров на фоне северной аристократии мне уже нравился чрезвычайно.

В дверь уборной постучались, почему-то мне сразу подумалось, что это Симеон. У него наглости хватит. Подскочила, едва не вывалившись из ванны, ища глазами халат или хоть полотенце, но, услышав женский голос из-за дверей, немного успокоилась:

— Марта, я тебе чистое платье принесла! Ты скоро? Без тебя ужинать не садятся!

Милана. Не то, чтобы я ей была рада, но все же лучше она, чем Симеон.

— Да, я уже выхожу.

— Тебе помочь?

Представила, как беременная жена Асура мне прислуживает, и фыркнула. Смешно. Чем она мне помочь может? В обморок упадет или рожать начнет? Больно нужно!

— Нет, справлюсь.

Подхватила купальную простыню, завернулась в нее, вышла. Завязанные на макушке волосы были чуть влажными, но в доме Озерова тепло, не простыну.

— Тут из служанок три сенные девки, — сообщила мне Милана, разглаживая белоснежную батистовую сорочку, разложенную на постели. — И все сейчас накрывают на стол. Поэтому одевайся сама.

Я подхватила сорочку, чулки и панталоны и спряталась за ширму в углу. Так мне было спокойнее. Судя по тому, что Милана не пыталась заглянуть ко мне — ей тоже. Все же она, как и я, северянка и какие-то приличия соблюдает. Видимость уединения побудила меня задать волнующий вопрос.

— Скажи мне, Милана, ты ведь не из аристократии?

— Мой отец был ювелиром, — спокойно ответила женщина.

— И ты воспитывалась не в особой строгости?

— Не тяни кота за яйца, спрашивай прямо, — фыркнула Милана. — Тебе Симеон что-то нехорошее сказал? Или что? Приставал опять? Поговорить с ним?

— Какая же ты противная.

Я знала, что она умеет быть вежливой и даже приятной, но сейчас специально выводит меня из себя.

— Что есть, то есть. А еще я не стесняюсь разговоров о постели. Так что можешь спрашивать вообще обо всем. Я никому не расскажу, даже Асуру.

— Вот уж спасибо за уточнение. Я