Рабыня аравийца - Лана Александровна Ременцова

Огни свечей, дым курительницы и их стоны смешались в единое блаженство. Мужчина бережно приподнял её и переместился в позу сидя. Губы потянулись к губам, и поцелуй сблизил их ещё сильнее. В третьей позе, где девушка оказалась сверху, а он сам продолжал толчки бёдрами, они взорвались почти одновременно. Сначала она, а через минуту и Касий, сжимая упругие ягодицы любимой.

Говорить не хотелось. Тела, будто плавали в чистейшем озере, которое он так обожал. Они легли на спины и уставились в потолок, изукрашенный искусной орнаментной леплиной.

Прошло минут пять. Свечи мерно горели. Аромат из курительницы витал по комнате. Серебристое покрывало сбилось в кучу складок и свисло с одной стороны. Постель осталась стоять на том же месте на крепких витых ножках.

— Я люблю тебя.

Аланда чуть не подпрыгнула от этой фразы.

— Касий! — Приподнялась на локте и лукаво заморгала длинными ресницами.

— Я заметил, что ты отдала мне не только тело, но и душу? — в его глазах, отражалось неподдельное восхищение.

— Да.

— Ты мой ценарит, самый драгоценный. Тебя разместят в отдельной башне гарема. В ней никогда ещё никого не было. Я построил её для тебя. Наши дети будут там воспитываться до трёх лет, а после, мальчиков начнут обучать военному искусству, а девочек этикету принцесс. А ещё… там будут расти зохосы. Их цветы как ты, такие же яркие и ароматные.

Она зарделась, и он поцеловал её в сочные губы.

— Я…

— Что волнует мой прекрасный зохос?

— Переживаю. У тебя огромный гарем и… искусные наложницы. Ты — такой сексуальный и… наверное, развратен до предела. Что я могу тебе дать, чтобы надолго остаться в твоём сердце?

Мужчина улыбнулся и обнял любимую.

— Глупая. Ты — моё сокровище. Пойми же. Душа. А душе нужен не разврат, а любовь. Чистая и светлая. Ты родишь мне детей, и наш сын станет моим наследником.

Сердце девушки успокоилось. Его слова ласкали также как и недавно руки, губы. Ей хотелось остаться с ним навсегда. В той башне, что он для неё построил. В его жизни, постели, объятиях. Она тонула в этих глазах, смотрящих с истинными чувствами. Её крохотный мир был здесь. Рядом с ним. Но… это невозможно. Аланда — повелитель Валивии, и не может стать наложницей, пусть даже самой любимой и главной. Валийцы никогда этого не примут и пойдут войной. Годжаки теперь охраняют не только его, но и её. И эта война принесёт много потерь и рек крови. Она не могла этого позволить и ей придётся уйти.

«Прости… прости…» — кричало сознание, а душа уже начинала обливаться слезами. — «Я не могу тебе сказать этого и, таким образом, вонзить валийский кинжал в твоё сердце. Пусть ты узнаешь обо всём от моих воинов. Думаю, наш караван скоро будет здесь».

— О чём ты задумалась, душа моя? — Рука любимого мужчины заботливо убрала локон с её лица. Его губы прикоснулись к нему, а ноздри вдохнули аромат.

— О нас любимый.

Голос выдал волнение.

Он поцеловал в лоб.

— У нас всё будет хорошо. Не переживай. С твоей головы не упадёт не единого волоска. Тебя будут круглосуточно охранять. Не одна наложница не причинит тебе вреда.

Аланда промолчала. «Прости, любимый».

Касий взял её грудь в ладонь и его язык запорхал по ней. Развернул к себе спиной, прогладил от затылка до ягодиц, слегка массируя, и медленно вошёл во влажную лунку. Пятно девственной крови алело на покрывале и ему это нравилось. Он смотрел на него и умилялся. «Моя чистая горная река. Мой глоток свежего воздуха». Стоны девушки и подсознательные движения бёдрами, распалили его до более глубоких толчков, но ему ещё приходилось сдерживаться, чтобы не навредить ей, только сегодня ставшей женщиной. Его женщиной — горячей, желанной, страстной.

Толчок. Её стон. Толчок. Его стон. Глубже. Нет. Легче. Глубже, глубже, глубже. Взрыв. Двойной стон.

Главнокомандующий валийцев вёл караван в Аравию. Его сопровождали линиры. Валийцы держались спокойно. Каждый был уверен, что повелитель жива, и находится уже в Аравии.

По дороге над ними не раз летали годжаки. Люди напрягались, готовясь в любой момент к нападению, но звери не нападали, а казалось, будто сопровождали громким рёвом.

— Невероятные существа. Раньше я думал они тупые хищники, а сейчас понимаю, это мудрые существа. Похоже, они нас охраняют.

— Ты прав, Далан. Похоже, эти звери ведут нас в Аравию.

Годжаки действительно охраняли караван, имеющий запах Аланды. Они чувствовали его даже на таком огромном расстоянии. И то отлетали вперёд, то снова возвращались. Спустя двое суток пути уже почти на территории Аравии, на караван попытались напасть дикие годжаки и на удивление людей, получили достойный отпор. Трое зверей сопровождающих их, дрались в небе как безумные и разорвали на куски одного из чужаков, сожрав прямо на лету. Люди не стреляли, наблюдая за боем более сильных. И когда чужаки улетели, вздохнули с облегчением. Те же трое годжаков опустились значительно ниже и летели так близко, что все слышали взмахи мощных крыльев.

Караван прошёл обширную долину, почти лишённую растительности. Горы вокруг, будто служили здесь неким природным забором. И, несмотря на сплошную серебристую пыль, покрывающую всю территорию, всё же угадывалась дорога, точно ведущая к невероятно огромным воротам, в примерно пять метров. Далан в прошлый раз толком не разглядел этого мрачного великолепия. На них красовался густой орнамент угольного цвета, а сверху угрожающе нависал металлический годжак с распахнутыми крыльями, с наклоненной мордой. Они подошли и тут над городом заревел летающий зверь. Люди опять напряглись. За ними в небе находились те же трое сопровождающих годжаков и они проревели в ответ. Касий, услышав беспокойство своего «питомца», вышел на балкон и посмотрел в небо. Сегодня оно казалось особенным — ультра мариновым и даже постоянные тёмно — розовые всполохи уступили место плотным синим.

— Что это за годжаки? — Свистнул своему и тот, сделав несколько виражей, подлетел к балкону, наклоняя голову. Касий вскочил ему на шею, и направился за ворота. Звери продолжали друг на друга рычать. Тут и Аланда, находясь в своей башне, услышала всё это и побежала на балкон.

— Куда вы, главная наложница? — испугались служанки, помчавшись за ней.

Девушка не ответила.

За ней побежал и главный евнух, не понимая, куда она несётся эта женщина, за которую повелитель всех казнит, если с ней что — то случится.

Аланда выскочила на балкон. Достала свой кинжал, который всегда был при ней и, проколов палец, выставила руку вверх. Капля крови стекла по кисти.

«Если это мои годжаки, они почувствуют мою кровь, увидят меня и успокоятся».