Оседлать чародея - Сергей Крускоп

– ЧТО?!!

Царь, видимо, что-то проговорил в ответ.

– Не слышу! – взвизгнула Сура. – Мало тебе одной девки, государь?!

– Сурочка, ты что, ревнуешь? – этот ответ царя стражник уже расслышал.

– Да! Да, я ревную, а ты тащишь в опочивальню кого ни попадя!

– Да что с тобой?! – повысил голос царь. – Я ли тебя обижал или обносил подарками, камнями ли, тканями ли?! И потом, ты же уживалась с Зорией!

– Уживалась! Вот именно – уживалась! Когда сама без году неделя как переступила порог дворцового покоя! И где теперь Зория?

Наступила пауза – царь, видимо, обдумывал, что ответить, либо отвечал вполголоса.

– Ты прослышал о какой-то заморской девке от мужиков, точащих лясы вместо того, чтобы работать. Болтающих какой-то бред! Какая-то царевна на каком-то острове! А даже если и так… А мне куда деваться? В отшельницы, во славу Пастха? Или, может быть, ты, государь, вообще отошлешь меня в храм Матери-Иарраны.

– Это еще зачем? – опешил царь.

– А чтобы я могла там вместе с прочими жриц ми удовлетворять все потребности молящихся и паломников!

– А что, есть такой культ? – искренне заинтересовался царь. – Может, предложить им построить свое святилище в Тищеборе? На окраинке где-нибудь…

– Вот-вот, построй! И меня туда!

– Да тебе там самое место!

– Ах так?!

– Забылась, девка, с кем разговариваешь?!

– Отлично помню, мой государь! Стражник, влекомый любопытством, подошел

несколько шагов поближе к двери и тут же отскочил потому что в дверь с другой стороны с грохотом врезался какой-то предмет. И, судя по всему, разлетелся вдребезги.

Вновь настала тишина. Затем царский голос негромко произнес:

– Хорошо…

Но что именно хорошего видел в случившем государь Влас, стражнику узнать было не дано. Не сколько мгновений спустя из царских покоев появилась всклокоченная Сура, облаченная в возмутительно короткую и интригующе прозрачную рубашку небрежно наброшенный поверх плащ. Девица постояла немного, старательно дуя губки и сердито щурясь, а затем быстрым шагом направилась в собственную опочивальню.

– Вот такая история, понимаешь, – закончил молодой стражник.

– Нешто они раньше не ссорились? – поинтересовался Виан, самолично осматривая златогривую пару – не захворали ли за ночь? Он уже вполне усвоил, что если не все, то многие милые бранятся – только тешатся. Даже если после этой потехи убавляется целой домашней утвари и прибавляется синяков.

– Ну, бывало, конечно. Сура-то, то есть госпожа Сура, – девка взбалмошная, и голос у нее, если что, громкий. Но чтоб вот так, как сегодня, – нет, не бывало. Я же, – продолжил стражник, – сменившись, мимо ее дверей шел. Так она там рыдает вроде – эвон как ее государь чем-то за живое задел.

Про себя стражник, впрочем, отметил, что рыдания местами напоминали сдерживаемый хохот. Но это-то уж точно показалось – с чего бы девке смеяться, разве что если совсем уж умом повредилась. Виан же ничего не подумал, отложив рассказ знакомца в памяти в качестве проходного, ничего не значащего эпизода. Осматривая коней, он не мог видеть Лазаро. А тот, приподняв голову, внимательно прислушивался к рассказу, а потом, беззвучно усмехнувшись, свернулся на своей соломе и снова заснул.

Скажи кто Виану, что утренняя ссора государя-царя с фавориткой будет иметь для него, конюха, прямые последствия, – парень бы не поверил. И был бы крутом не прав. О чем и узнал, сразу после полу денной трапезы оказавшись пред светлыми очами царя в знакомом престольном покое.

Виан вполне испытал то, что в другой эпохе и другом месте назвали бы «дежа-вю» или даже «дежа эпруве». Покой выглядел точно так, как в тот день, когда его, Виана, отправили, пригрозив колом, добывать сказочную жар-птицу. И царь так же восседал на престоле, и Селиван так же ненавидяще сверлил парня взглядом. Правда, на этот раз отсутствовала Сура – видно, все еще дулась на государя, запершись у себя в опочивальне. А что положение Виана с тех пор как будто бы изменилось, так он первый понимал, что это иллюзия. Его, положение то есть, царь дал, царь назад и заберет, не поморщится. Да и велика ли – по сравнению с царем – разница между младшим и старшим конюхом, когда государь и боярина любого или воеводу на дыбу отправит, ежели сочтет нужным?

– Ну что, подлец, опять бахвалился? – начал царь спокойным, даже, можно сказать, скучающим голосом. – Забыл, чем для тебя прошлый раз кончился? Или, может, тебе понравилось?

– Э-э, государь, – в мозгу Виана вихрем пронеслось множество мыслей, но ни одна не подсказала парню, о чем, собственно, идет речь. – Не вели казнить, расскажи прежде: чем же я бахвалился?

– Не помнишь? – царь сердито прищурился. – Могу и напомнить. Не ты ли второго дня обещал найти тайное место на побережье и изловить царь-девицу?

– Кого? – изумление в голосе Виана было, видимо, столь искренним, что царь несколько смутился.

– Царь-девицу, – сказал он. – Ну, ту, которая одна правит волшебным островом в Соленом море. Нет, не обещался?

– Государь! – Виан плюхнулся на колени. – Вот чем угодно клянусь – впервые слышу! Это ж небось сказки кто травил, а потом с больной головы меня приплел!

– Жар-птица, почитай, тоже сказка – а ты ее раздобыл! – возразил царь. – А уж какая-то девица, пусть и живущая на волшебном острове, куда менее сказочна.

Тут Селиван склонился к цареву уху и что-то зашептал. Царь нахмурился.

– Может, – сказал он, – у тебя, подлеца, и отшибает память каждый раз, как ты чего наобещаешь. Только вот верные люди рассказывают, будто действительно ты слушал байки, а потом клясться начал, что все это – чистая правда и ты-де доподлинно знаешь место, где та девица на берег со своей ладьи сходит.

Виан в отчаянии пытался вспомнить что-нибудь похожее, однако по всему выходило, что не слушал он никаких таких россказней в последние дни: работой был занят либо читал у себя в каморке. «Уж не болен ли я какой болезнью, память отшибающей», – подумалось ему. Однако все остальные события, происходившие с ним, он вроде бы помнил превосходно.

– Ну-ну, – по-отечески пожурил его государь, видя смятение на лице парня. – По молодости с кем не бывает! Наговорил да и забыл. Ну так вот теперь вспомнишь – за две седмицы-то все, что угодно, вспомнится.

Он поднялся с престола и подошел к все еще стоящему на коленях Виану.

– Это, слуга ты мой верный, – проговорил государь негромко, – дело, понимаешь ли, государственное. Это не бирюльки с жар-птицами. Сам знаешь, обделили меня Пастх да покойная царица наследником. Надо бы мне новую царицу завести – молодую да крепкую. Так ужели ж я пройду мимо чудесной девы, о красе которой слагают легенды и на богатства которой многие знатные женихи зарятся? Понятно ли тебе, дураку, на какое важное дело ты подрядился?