Последний страж Эвернесса - Джон Райт

– Эй, приятель. Я хочу сказать, что я сожалею.

– Я принимаю твои извинения. Я сам решу, какая вира удовлетворит меня, и сам выберу время.

Уила не отпускало странное ощущение, будто Гален разговаривает с кем-то другим. Он понял, что пацан окончательно спятил – пребывание в больнице сорвало его с катушек. Это принесло Рэнсому удовольствие и облегчение: теперь он наконец сумеет заставить Эмили отправить парня в учреждение, где ему самое место.

Поэтому его улыбка сделалась острой и жесткой, самообладание восстановилось, и он положил ладонь на дверную ручку.

– Гален, я и правда не хотел будить тебя, мальчик. Извини.

– Я снова принимаю твои извинения. Вторую виру получу я, когда пожелаю, мир свидетель.

– Ага, гм. Но я не думаю, что ты действительно мог так быстро заснуть. Хотел бы я уметь вырубаться с такой скоростью. Тебе что-то снилось…

– Я исполню твое желание!

И юноша дугой выпрыгнул из кровати. Он шагнул вперед и взял отчима за локоть с удивительно крепкой для своих лет хваткой. Немигающий взгляд Галена не отрывался от взгляда У ила.

– Эй, что…

Рэнсома подтащили в квадрат лунного света, падающего сквозь окно. Его пасынок нарисовал на стекле белым карандашом пятиконечную звезду; пятиугольная тень упала на грудь и лицо Уила.

– Смотри на луну, – негромко и властно произнес Гален, указывая туда, где над тенистыми деревьями, в самом центре пяти линий пентаграммы, висела полная луна. – Видишь ее?

– Да… – пробормотал Уил, и глаза у него сделались круглые и пустые.

– Ее тайное имя – Сулва, и она царица ночной магии, снов, иллюзий и порождений тени. Ты никогда не дивился ее стерильности, ее бесплодным, лишенным воздуха пепельным равнинам, ее морям из замерзшей лавы и шлака? Какой грех совершили Адам и Ева этого бледного мира, если он наказан еще более сурово, чем наш собственный? Даже свет, отраженный от ее холодного лица, несет безумие. Насколько хуже бродить по ее безжизненным степям и гранитным пикам? Однако я летал туда на бурном ветре, чтобы ценой неимоверных усилий вырвать у черных хозяев Ухнумана, которым служат слепые, пять тайных имен, что управляют малыми снами. Смотри на эту пентаграмму! Это врата в малые сны. Вот пять имен!

Гален указывал по очереди на каждый из углов звезды, чьи белые линии, казалось, светились и дрожали от лунного света, в который всматривался Уил.

– Морфей! Фантазм! Сомнус! Онейрос! Гипнос! Каждый управляет своей частью сновидения. Вот Морфей, который мгновенно погружает в сон тех, кто попался в его сети, как ты сейчас уснул согласно своему желанию. Вот Фантазм, отнимающий способность судить здраво и заставляющий все странные явления казаться обычными. Таким образом, никакой мой поступок или желание не покажется тебе странным или незнакомым. Ты убежден, что все нормально. Вот Сомнус, управляющий человеческими побуждениями: благодаря ему люди не могут бродить во сне. Его власть я сейчас приостанавливаю. Ты лунатик: говори, ходи и двигайся, словно наяву. Вот Онейрос, пастырь образов и видений. По его воле реальные звуки и облик предметов временами являются в наши сны. Я дарую твоим глазам видение вещей вокруг тебя. Вот Гипнос, повелитель памяти. Все твои воспоминания отдаю я тебе. Когда ты проснешься, то не вспомнишь ничего из происходящего сейчас. Заклятие пропето, дело сделано. Да будет так. В качестве первой положенной мне виры я принимаю твое согласие с сотканным мной заклинанием, и так ты становишься моим рабом. Произнеси слова «я согласен».

– Я согласен, – промямлил Уил.

– Духи мира, вы слышали это!

За окном трижды проухала сова, и Гален поклонился.

– Скажи мне свое тайное внутреннее имя, которое ты никому не открывал, которое является сущностью твоей души.

– Ну, – замялся Уил, – когда я был ребенком, мама звала меня Винки. Когда я был совсем маленьким. Крошка Вилли-Винки. Черт, как я ненавидел это имя. А ребята в школе прознали… и они говорили… говорили… – Слезы стыда навернулись Уилу на глаза при воспоминании об этом.

– Тихо, Винки. Я должен отправить послание другому человеку, который живет на вашей земле, но я не знаю способа. Имеется ли почтовый тракт или почтовая станция, где можно нанять гонца?

– Фу ты, парень, почему просто не воспользоваться телефоном?

– Объясни мне, что за штука телефон.

Вокруг этого и всех последующих объяснений возникло некоторое замешательство. Но вскоре Гален сказал:

– Теперь услышь меня. Ты сделал восхитительное открытие: твое тело тверже железа и не может быть повреждено. Более того, ты много раз бросался в высоты, приземлялся с пугающим шумом в облаке пыли, только чтобы восстать совершенно невредимым. Это игра, которой ты наслаждаешься тайком, ибо долгие падения порождают состояние сродни опьянению, и ты знаешь, что многие завидуют твоей неуязвимости и остановили бы тебя, если бы могли, не из добрых побуждений, а просто из зависти. Теперь ты в дурном настроении, и тебе хочется найти высокую колокольню или скалу, чтобы поупражняться в своем искусстве. Отправляйся же со всей поспешностью и проделай это, никому не рассказывая, иначе тебе испортят удовольствие.

В качестве второй положенной мне виры я прошу тебя совершить это. Ступай.

Уил улыбнулся, пожелал Галену спокойной ночи и вышел из комнаты.

Уилбур Рэнсом был, в общем, счастливым человеком, счастливее, чем он того заслуживал. Он не только женился на красивой женщине, но и обнаружил, что тело его крепче железа и он может прыгать с самых высоких скал без малейшего вреда для себя. Единственное, что омрачало его счастье, это неудовольствие жены (а может, она ревновала).

И поэтому, проходя мимо Питера с Эмили, Уил в ответ на их вопросы лишь весело помахал рукой и вышел из дома.