Схватка призраков - Дмитрий Казаков

360-й день 97 года летоисчисления колонии Меру, лагерь «Острова Блаженных»

Сегодня Флейшмана выпустили гулять перед ужином. Вообще расписание прогулок было довольно причудливым, и Исаак подозревал, что его составляют так, чтобы на улице одновременно находилось не больше одного пациента из каждого корпуса.

За проведенные тут дни он успел неплохо изучить территорию лагеря и поэтому двинулся на север. Там у самой ограды, росла группа невысоких, но очень толстых деревьев с кривыми ветвями.

Усеивающие их желтые, похожие на ладошки, цветы источали пряный аромат, а в тени царили прохлада и тишина. Флейшман откуда-то знал, что ему нравится там, хотя предыдущих визитов к этому месту вспомнить, как ни старался, не мог.

На тащившегося позади санитара Исаак привычно не обращал внимания.

В этой части лагеря не было протоптанных дорожек, так что идти приходилось, просто лавируя между деревьями. Флейшман обошел заросли невинно выглядящих, но на самом деле колючих кустарников, вышел на небольшую полянку — и нос к носу столкнулся еще с одним пациентом.

Тот был высок и мускулист, а на черном лице застыла открытая, детская улыбка.

Флейшман замер. Что-то странное происходило с ним, необъяснимая глухая тоска поднималась откуда-то из глубин души, а еще через пять минут он понял, что знает имя чернокожего — Фредерик Луа-Луа.

Желание гулять пропало. Развернувшись на месте, Исаак сделал шаг обратно к корпусу. Потом ему показалось, что наблюдающий за пациентом санитар держит в руке кнут, и тут же все исчезло.

Хуан Васкес обнаружил, что стоит посреди леса, и что сердце колотится как безумное.

«Опять это наваждение!» — с угрюмой злостью подумал он.

— С вами все в порядке? — поинтересовался санитар, подойдя ближе.

— Что-то мне хреново, — честно признался Васкес и позволил проводить себя до корпуса.

Внутри, в жилом блоке, его ждала встревоженная медсестра. В руке ее блестел полный инъектор. Васкес вздохнул и покорился неизбежному.

— Вот и отлично, — сказала медсестра, отводя инъектор от плеча Васкеса. — Вы сегодня вели себя хорошо!

— Я всегда веду себя хорошо, — пробурчал Васкес. Он смирился с тем, что болен какой-то гадостью, отравившей душу. Привык к ежедневным осмотрам, инъекциям и процедурам, сжился с провалами в памяти. Но с тем, что с ним обращаются как с идиотом, смириться не мог.

— Конечно-конечно, — тут же забормотала медсестра. — Я совсем не это имела в виду.

Васкес мрачно глянул на нее и отвернулся к окну, за которым потихоньку начинало темнеть.

Так и провалялся, пялясь в сгущающийся мрак, пока шорох открывшейся двери не известил о том, что привезли ужин. Без особой охоты поднялся, прошел в гостиную и изумленно замер, едва глянув на стол.

В самом его центре в ведерке со льдом красовалась бутылка шампанского. Из тех, что Хуан Себастьян Васкес, мусорщик из Мехико и раб с полей Альвхейма, видел только на картинках.

Вокруг расположились тарелки с разнообразной закуской, а на отдельном блюдце лежал кусок торта.

— Что это? — Слова пролезали через горло с ужасающим хрипом.

— Праздничный ужин, — сказала медсестра. — Сегодня же новогодний вечер! Я что, забыла вам сказать?

— Новый год? — Васкес невольно вспомнил, как проводил этот праздник на Земле, напиваясь до скотского состояния, как встречал Новый год под непрекращающимся дождем в джунглях Альвхейма.

Особой радости эти воспоминания не содержали. Васкесу нестерпимо захотелось напиться и подраться с кем-нибудь.

— Если хотите, я открою вам вино, — предложила медсестра.

— Спасибо, я сам, — отказался Васкес.

Когда она вышла, он подтянул к себе одну из тарелок и запустил в нее ложку. В сторону шампанского даже не глянул. Женщин и драки не предвиделось, а пить просто так, без цели уроженец Мехико не умел.

3-й день 98 года летоисчисления колонии Меру, лагерь «Острова Блаженных»

За ним пришли в неурочный час. В полдень, после процедур, когда пациентам обычно давали отдохнуть, дверь жилого блока открылась и внутрь шагнули двое незнакомых санитаров.

— Что такое? — удивленно спросил Камаль Ахмед. Он привык к распорядку, а это вторжение нарушало его довольно грубым образом.

— Пойдем, — сказал один из санитаров, тот, что повыше. — Тебя вызывают для особого собеседования!

Это кое-что объясняло, но не все: зачем присылать двоих санитаров не из его корпуса? Почему бы не провести собеседование вместе с остальными процедурами? Или прямо в жилом блоке?

Ответов на эти вопросы Камаль не знал и поэтому насторожился.

Его вывели из барака и повели к лагерной администрации. Камаль ни разу не был внутри, хотя во время прогулок несколько раз проходил мимо.

— А кто будет со мной беседовать? — поинтересовался он, но санитары лишь пожали плечами и ничего не ответили.

Внутри здания администрации, несмотря на царящую снаружи жару, оказалось прохладно. Камаль и сопровождающие прошли длинным коридором и свернули в заставленную стульями, просторную комнату.

Высокий санитар вытащил из кармана наручники.

— Это еще зачем? — удивился Камаль.

— Таков приказ, — вновь пожал плечами санитар. — Садись вот сюда...