Сказка из Ленинградской коммуналки - Ася Логинова

в силах поменять всю жизнь Юли, казались незначительными. Гораздо важнее для Вяземской был сегодняшний поцелуй в макушку, тёплые руки Красавцева на её спине и сводящий с ума запах Лёниных духов.

Он так быстро смог для неё стать всем миром. Юлька же, она холодная, как айсберг в океане. С друзьями, как мы уже поняли, особых братских отношений у неё и не было. Разве что Варька, но это из другой оперы. А так, Вяземская, она же всю жизнь одна. Вроде бы и семья есть, и компания, и школа любимая, и спорт, но всегда она во всём была сама за себя. Не подумайте, Юлиана никогда не ощущала себя одинокой из-за этого, но определённое чувство неполноценности преследовало Вяземскую всю жизнь. На тренировках все девчонки общались группками, а Юля в одиночку сидела на перерывах. Дома она проводила время за учебниками с Баксом, и, по-моему, этот пёс уже сам должен был знать основы тригонометрии. В школе же было весело и тепло, всегда пахло булочками, но тоже все воспринимали Юльку как закрытую и пустую. Именно пустота. Вот что жило и преследовало Вяземскую до знакомства с Лёней. Только он смог восполнить всё то, чего ей так не хватало в жизни. Красавцев, он ведь всегда заботился, переживал, помогал, да и просто был рядом, в отличие от всех остальных. Он стал тем самым лучиком света в кромешной тьме мира Юли, и только ради него она готова была шагать вперёд через тернии к звёздам.

– Юля, ты готова? Тебя все ждут? – командным голосом произнесла Анжелика, проходя внутрь спальни девушки. Бакс как только увидел на пороге мачеху, громко залаял. – Ужас, а не собака.

– Ужас у тебя на голове, – усмехнулась Юля, оглядев несуразное гнездо вместо волос у мачехи.

– Это делал лучший стилист города! – возмутилась женщина и подошла к Вяземской ближе. Юлиана рассматривала своё отвратительное красное платье в зеркале. Слишком большой вырез, много этих рюшечек, ещё и шнуровка сзади – ужасно.

– Это платье, похоже, тоже шил он, – устало вздохнула русоволосая и неожиданно, даже для себя самой, вскрикнула. Мачеха резко потянула за кончики шнуровки платья и затянула его в несколько раз туже. – Полегче!

– Милая Юля, – проговорила Анжелика и, фальшиво улыбнувшись, положила руки на плечи падчерицы. – Я советую тебе не выпендриваться, иначе папочка с лёгкостью отменит твою вечеринку на турбазе на каникулах. А ты ведь так хотела провести время с друзьями?

– Тебя забыла спросить, что мне делать, – фыркнула Вяземская, но в глубине души признала поражение. Анжелика была права – отцу сейчас лучше не перечить.

– Сюда больше подойдёт наше колье, а не этот ширпотреб, – сказала мачеха и тут же развязала ниточку с амулетом на шее. Юле осталось лишь тяжело вздохнуть и положить свой драгоценный камень Бродягу, подаренный мамой в детстве, на тумбочку. – Возьми ту красненькую коробочку.

– Где бы взять тебе мозги, – прошептала себе под нос Вяземская и, быстро достав колье из бордового кейса, закрепила его на шее.

– Девочки мои, вы идёте? – раздался голос отца, отворившего дверь. – Ну какая красота! Только улыбку нацепи ещё, и будет бомба.

– Замедленного действия, – ответила Юля и, наигранно улыбнувшись, вышла из спальни вслед за отцом. – И долго мне терпеть этот цирк?

– Аня, я прошу быть тебя серьёзней, не груби никому, – начал перечислять Максим Алексеевич, спускаясь по лестнице, но Вяземская не слышала его из-за прорезавшего уши писка. Юля резко схватилась за виски и пошатнулась.

– Маленькая моя, больно, что ли? – пронёсся в голове Юлианы грубый мужской голос. – Не бойся, всё хорошо будет. Со мной тебе будет лучше.

– Уйди, – прошептала Вяземская, схватившись рукой за железные перила. Отец с мачехой шли впереди и не видели всего происходящего с Юлей, хотя сейчас стоило бы обратить внимание на своего ребёнка.

– Папа не ценит. Мама бросила. Друзей нет. Одна, – вновь заговорил голос, заставивший Юлю присесть на ступеньку. Девушка побледнела, дыхание её было сбивчивое, и тело горело от жара. – Я тебя никогда не оставлю, как все они. Ты будешь под моей защитой.

– Меня есть кому защищать, – тихо ответила Юля и, потерев лицо рукой, встала на ноги. Голова начала кружиться, к горлу подступал ком, а по лицу стекал пот. – Я без тебя справлюсь, кто бы ты ни был.

– Один в поле не воин, – отозвался голос и пустил внутри девушки шум, звуки окружающей среды стали неслышны, а картинка перед глазами потеряла цвета.

– Один в поле не воин, а путник. Вот я и иду по пути, а ты не мешайся мне, – крикнула Вяземская и сжалась от резко подступившего к телу мороза. Она обняла себя руками и, сильно дрожа, сделала несколько шагов вниз по лестнице.

– Борешься, а не падаешь – молодец. Вся в мать, – уже с явной насмешкой проговорил голос и эхом раздался по всей голове. Юля шумно выдохнула и, зажмурив глаза, остановилась на месте.

– Юля, хватит, живо к гостям! – ещё более оглушительно произнёс голос, только снаружи тела девушки, а не внутри. Открыв глаза, она увидела перед собой грозного отца и в ответ смогла ему только кивнуть. Максим Алексеевич сказал ещё пару напутствующих фраз перед приходом в большую гостиную, но Юля его теперь даже не старалась услышать.

Среди гостей было душно даже больше, чем несколько минут назад. Они так пристально смотрели, так открыто льстили и так отвратительно от них пахло дешевизной. Правда, жила она у них внутри, а не снаружи. Каждый гость посчитал своим долгом перекинуться с Юлей парой фраз: «Юленька, как похорошела, а где платье купили?» – спрашивали далеко не юные особы с параметрами 90—60—90—0, в которых ноль – это IQ; «Ну прям невеста. За меня-то пойдёшь?» – говорили уже опьяневшие сынки старше Вяземской лет на десять; «А куда после школы? В бизнес?» – от вас Юля прям сейчас готова не то что в бизнес, хоть на край света, да даже в Мурманск!

– Юлёк! – окликнул девушку Альберт Кудрявицкий, стоявший рядом с сыном. Вы посмотрите, Паша у нас в накрахмаленной рубашке, в начищенных ботинках, с укладкой из барбершопа, просто жених на выданье. – Мы поздравляем тебя с днём рождения, желаем успехов во всех начинания и чтобы ты продолжала освещать нас своей красотой!

– Спасибо, – поблагодарила мужчину Вяземская, слегка кивнув головой.

– Ладно, я к папке твоему пойду, а вы общайтесь тут, – сказал старший Кудрявицкий и, поправив свои седые волосы, пошёл в сторону Юлиного отца.

– Видела, губернатор приехал, – произнёс Паша, протягивая Вяземской бокал яблочного сока.

– Да хоть Никита Кусакин, мне всё равно, – ответила Юля, вспомнив одного известного актёра из нашумевшего сериала.

– Что за пессимизм? Надо быть добрее – и мир к тебе потянется, – усмехнулся Кудрявицкий и одной рукой притянул девушку за талию. Юлиана этого не оценила и, ударив Пашу в бок, отошла на несколько шагов.

– Тебя интересует, только когда к тебе деньги потянутся, особенно твоего отца, – хмыкнула Вяземская, оглядев взглядом зал. – Вон, та сорокалетняя блондинка будет рада поделиться с тобой финансами за небольшую услугу.

– А ты с Лёней просто так поделишься? – спросил Паша, одарив девушку презрительным взглядом. – Или тоже за услугу?

– Не всех людей покупают, кого-то просто любят, – ответила Юля и сжала кулаки до белых костяшек.

– А ты любишь Лёню? Этого питерского выскочку? – усмехнулся Кудрявицкий, скользнув хищным взглядом по яростному лицу девушки. – Надо узнать у него, каким это он способом смог так расположить тебя к себе. В провинции такому не учат, какая-то экзотика?

Хлопок. Громкая пощёчина прилетела по слащавой мордашке Паши. Он лишь облизнул сухие губы и, потерев место удара ладонью, улыбнулся.

– Значит, я прав, – весело произнёс парень, пока Юля удивлённо подняла брови вверх и хмыкнула.

– Значит, мне пора, мой настоящий друг Паша! – всплеснула руками Вяземская и, развернувшись, пошла в сторону лестницы. У неё было только одно желание – уйти туда, где её поймут и не будут давить на больные места с новой силой, раз уж дома занимаются только