Три желания - Майя Марук

Глава 29. Видение

Яна

За три часа копания в архивах, я ничего не нашла. Ни одного упоминания о сестрах, их жизни, смерти или каких-то значимых событиях. Впрочем, удивляться было нечему. Жизни женщин почти не афишировались в официальных документах. Редким исключением были брачные контракты, но и те заключались мужчинами. Был любопытный документ четырнадцатого века, где описывалось что-то вроде облавы на бордель, где задержали множество женщин. Как следовало из документа, все эти женщины оказывали разного рода услуги и разносили болезни. Число задержанных я не смогла разобрать, как и подробности инцидента.

Больше ничего интересного не было. Впрочем, этот результат был предсказуем. Даже если там что-то и хранило, на то, чтобы отсмотреть только оцифрованную часть фондов могли уйти месяцы. А может, годы. Этого времени у меня не было. Точнее, было. Но я не была уверена, что джинн захочет задерживаться у нас так долго.

Я потянулась, чтобы размять спину, погасила экран и поднялась из-за стола. Хотелось кофе и избавиться от неприятного чувства зря потраченного времени. Нужно было смотреть на задачу с другой стороны. Не просто же так джинн ко мне прицепился. У меня есть то, что ему поможет решить задачу быстрее. А значит, я что-то делаю не так?

Этот вопрос завис в воздухе. Я пыталась перебирать в голове варианты поисков. Для того чтобы протянуть родовые нити, нужны были ДНК покойной. Рыться в могилах сестер? Где гарантии, что там за эти столетия вообще хоть что-то пригодное для ритуала осталось? Что еще остается? Духи? Тоже сомнительно. Нужно знать, кого звать. Так называемых «видящих» в этом регионе не водится. Они ненавидят мусульманские регионы и не придут. Сущности из местного пантеона? Тоже вряд ли ответят на мой призыв. Остаются только временные слои.

Я вздохнула, и достала из полки чашку. Телефон пиликнул на столе. Появилось сообщение от Бейлиса:

«Приеду к шести. Хорошего дня»

Улыбнулась. Это сообщение было мелочью, но мне все равно вдруг стало приятно, что мужчина заботиться о таких мелочах. И тут же отмахнулась от этой мысли, чтобы зря не очаровываться.

Залила местный «Нескафе» кипятком, я сделала глоток и прикрыла глаза. Сам кофе был отвратительным, но сам ритуал всегда доставлял мне удовольствие. С чаем это почему-то не работало. Горький кипяток обжег горло и потек вниз. Мысли растворились в бытовом ритуале, в голове посветлело, вот только, когда я открыла глаза, то обнаружила себя не на кухне.

Я стояла в небольшой комнате. Это было раннее утро. В единственное узкое окно, закрытое резными ставнями, прорывались первые солнечные лучи. Воздух был тяжелым от пыли. Я попыталась внимательно осмотреть интерьер, как вдруг тишину утра разорвал вопль боли. Я дернулась от неожиданности и только сейчас увидела кровать, на которой от боли кричала круглощекая девушка. На вид ей было лет тринадцать, или четырнадцать. Не больше. Она пыталась звать на помощь. Я, сначала хотела бросится на помощь, подчиняясь инстинкту, но тут же остановилась, поняв, что все что происходит, не реально. Это только мои видения.

— Какого черта? — спросила сама у себя, не понимая, почему нахожусь в явно богатом доме, возможно даже во дворце, которого на территории Синая никогда не было.

Я точно знала, что на том месте, где стоял дом Бэйлиса, никто не жил вплоть до 1800 года. Ну, разве что бедуины могли мимо пробегать. Но они дворцов точно не строили. А значит, это видение никак не связано с местом. Что спровоцировало галлюцинации, я не знала, но испугалась.

Девушка снова заорала, схватилась за живот и я с ужасом поняла, что она рожает. Лицо несчастной посерело, в глазах было столько страха и непонимания, что у меня по спине покатились крупные капли пота. Она не понимала, что происходит, не знала что делать, только звала на помощь, которая не спешила приходить.

— Почему она одна? — спросила сама у себя.

И через секунду поняла, что наблюдаю за родами дочери Рут. Это была Ариба. Третья жена паши Сулеймана.

— Какого дьявола?! — зажала рот руками, как будто боялась, что роженица меня услышит. — Почему к ней никто не идет?!

Все внутри меня переворачивалось от возмущения, злости и несправедливости. Эта девочка не должна была оставаться одна. Тем более на таком сроке! Жена паши, даже нелюбимая, была ценностью, от которой зависело продолжение его рода. Ее не должны были оставлять одну. Никогда! Здесь должна была быть прислуга, повитухи, жены паши… Но никого не было.

Девушка набралась сил, сползла с кровати и, держась одной рукой за живот, поползла к двери. Дверь была закрыта на ключ. Снаружи. Я поняла, что к ней никто не придет. Она должна была умереть в муках. Она и ребенок. Паше сообщат, что жена не разродилась. Минус одна соперница в гареме. Эта истина стала такой ясной, такой простой, что стало страшно. Еще двое суток назад со мной поступили так же. Правда, отравление я находила куда более гуманным способом избавиться от ненужной женщины.

Ариба пыталась бить кулаками в дверь, звать, просить, умолять. Но ее судьба уже была решена. Ее не слышали. А если слышали, то никто не спешил помогать.

— Поперечное предлежание, — за спиной раздался голос джинна. — Даже если бы кто-нибудь здесь был, ее бы не удалось спасти.

— Но она бы не умирала одна.

Я не знала, что такое ходить беременной, не знала, что такое схватки и роды, но теперь видела страх в глазах маленькой девочки и отчаянно хотела ей помочь.

— Она не одна, — сказал Ифрит и вышел вперед.

Он подошел к девочке и опустился на колени. В этот момент ее глаза расширились то ли от удивления, то ли от страха. Она его увидела. Увидела и не закричала. Возможно, даже подумала, что умерла. Только резкая боль напоминала о том, что конец еще не пришел.

Джинн молча положил одну руку на живот роженицы, а вторую ей на голову:

— Я помогу, — тихо сказал демон.

— Ма анта йа руханий? (пер. Кто ты, о дух?)

— Арсалатни уммука (пер. меня прислала твоя мать)

В глазах Арибы вспыхнула надежда. Из уголков глаз потекли крупные слезы. Только теперь это были не слезы отчаяния, а надежда. Я отошла на несколько шагов назад, не веря своим глазам. Девушку и джинна окружило плотное пламя, а из пола, словно из земли, начали прорываться черные стебли лианы. Они медленно затягивали помещение, огибая мебель, закрывая стены, осторожно касаясь моих ног. Время от времени я слышала женские