Саламандра 2. Новые горизонты. - Полевка

и тот сразу замахал им рукой, чтобы они подошли ближе. Пока Чаречаши разрывался от желания пройти следом за Лексом и быть вежливым перед Ламилем в глазах плебса, Ламиль оделил каждого ребенка серебром и теперь терпеливо ждал пояснения местного дресс-кода. Дети, быстро сообразив, что у них в руках серебро, сразу начали рассказывать о своей многочисленной родне, которая тоже бедная и совсем не имеет денег на одежду. Ламиль внимательно слушал каждого попрошайку и вкладывал в чумазые ладошки монетку за монеткой.

Лекс с чистой совестью подобрал юбку и занырнул в невысокий портал храма. Храм был реально маленький, круглые стены с покатой куполом-крышей делали храм похожим на серединку печи. Такой же красный камень стен и следы копоти у потолочного круга вентиляции. Посередине стояла медная чаша, начищенная до блеска, а в ней лежали дрова и щепочки растопки. Лекс знал, что под полом было еще одно помещение, туда ссыпались зола и жужелица из чаши, а еще там жили монахи, те самые, что служили в храме. Там же хранили уголь для Ложа Прародительницы, а также подношения верующих. Ну, сейчас, естественно, там было пусто, но в скором времени люди понесут сюда свои дары, вымаливая у Саламандры милости в жизни и удачу в делах.

Солнце только-только коснулось края молитвенной чаши, и Лекс заторопился начать церемонию. Он сел на подготовленную заранее скамеечку возле чаши, так, чтобы колени оказались вровень с ее краями и, усевшись как для медитации, протянул руки над растопкой, как над костром, когда хочешь согреться в мороз. Белых монахов, разумеется, внутрь не пустили, а вот красных набилось, как в метро. Они все стояли, таращились на Лекса, как дети на клоуна. Пришлось отогнать из-за спины любопытных и пошипеть на оставшихся, чтобы не филонили, а молились.

- Ом-м, - задал тон Лекс и обвел взглядом присутствующих. Монахи сразу тряхнули бубнами, заставляя бубенцы петь и, усевшись на пол, присоединились к молитве. – О великая праматерь! Услышь нашу молитву!

Лекс хлопнул в ладоши и убедившись, что все склонились в поклоне, закрепил между пальцев линзу. Бубня под нос что-то благочестивое, сразу сложил руки над растопкой и попытался поймать фокус как можно быстрее. Хотелось успеть до того, как братик вломится в храм, как ящер в таверну. Солнышко ярко светило, и вскоре тонкий дымок возвестил всем, что моление удалось. Лекс сразу зажал линзу между большим пальцем и ладонью и замахал на растопку рукой, чтобы огонь разгорелся. Его действия сразу заметили монахи и поспешили на помощь, подсовывая щепочки и раздувая огонь во всю мощь своих легких.

Теперь осталось только дождаться, когда огонь разгорится, и незаметно подкинуть «фараонову змею», чтобы заявить, что Саламандра благословила храм своим присутствием и можно двигаться дальше. Неожиданно деревяшки раздвинулись и из глубины вылезла маленькая ящерка. Лекс от неожиданности чуть линзу не выронил, а монахи разволновались, как куры при виде ласки, и заметались, бестолково размахивая руками.

- Привет, красавица, - Лекс придвинул деревяшки к ящерке, чтобы она забралась выше. Сухие веточки сразу воспламенялись под ее лапками, и вскоре ящерка была вся в сполохах огня – видишь, ты и без меня прекрасно со всем управилась! Сейчас эти успокоятся и подкинут угля, чтобы тебе было теплее. Они просто не ожидали тебя здесь увидеть, не сердись на них, они тебя очень любят.

Монахи сразу как по команде успокоились и притащили и толстых бревнышек, и куски каменного угля, воркуя от умиления как мать над первенцем. Лекс сразу спустил ноги, и осторожно подобрав юбку, отошел от чаши. Монахи довольно сюсюкали и трясли бубнами, пытаясь порадовать гостью, а Лекс припрятал линзу и засунул за пояс приготовленную таблетку со «змеей». Хорошо, что все обошлось, можно сэкономить пиротехнику для следующего раза.

- Ничего не получилось? - эмир уставился на брата цепким взглядом, когда он вынырнул на улицу, - подождешь подходящего дня?

- Незачем, - Лекс вздернул нос, - Саламандра прислала своего детеныша освятить храм и показать монахам, что не сердится на них. Можно двигаться дальше!

- Сама Саламандра? - Чаречаши отпихнул всех с дороги и ломанулся в храм, - где?

- Ламиль, Сканд, отправляемся дальше! - Лекс кивнул мужу, чтобы он не сомневался, что все получилось, выхватил из толпы голых детей Звезду и подсадил в седло, - поехали, маленький, людям надо обязательно помогать. Вот станешь супругом эмира и будешь заботиться о бедных и несчастных. Может, уговоришь мужа, чтобы он сделал реку от гор до собственных садов, и тогда вода у города будет круглый год, а не только после сезона бурь.

- Вместе с водой из гнилых лесов придут и хищники, - эмир был явно недоволен, по всей видимости, у него не получилось увидеть ящерку, - пустыня хранит нас от ночных кошмаров. Если бы боги хотели, то река появилась бы сама по себе, но если ее нет, то не нам указывать им, что правильно, а что нет.

- Может, боги не знают, что людям нужна вода? - Ламиль устраивался на своем помпезном сиденье, - может, им надо об этом сказать или хорошенько попросить? Вот как стану взрослым и красивым, как Мой Лекс, так и попрошу! И боги мне не откажут!

- Я в этом даже не сомневаюсь, - ухмыльнулся Сканд, глядя на сосредоточенного супруга.

Чаша

Возле второго храма детей было еще больше, а в третьем и четвертом количество детей намного превосходило взрослых. Похоже, сообразительные жители быстро сориентировались и встречали Лекса с Ламилем на подходах к храмам, а вот на площади перед храмами отправляли исключительно детей в надежде, что отпрыск успеет урвать подарок от жениха эмира. У четвертого храма Лекс даже запретил Ламилю спускаться с седла, и тот кидал в толпу детей монеты, благо, белые монахи подсуетились и наменяли серебра еще два таких же мешочка. Аши нервно взрыкивал, когда между его лап сновали дети, но привыкший к большому количеству мелких в доме Лекса, терпеливо сносил, когда его дергали за хвост и гладили лапы, но при этом отслеживал, чтобы никто не тянул руки к его юному наезднику, но тут уже и Зи с Зу, и Ниюли контролировали, чтобы дети сильно не шалили.

Чаречаши, например, было несравнимо хуже, чем Аши. Он не привык, чтобы плебс без опаски приближался, да и такое количество детей было для него сродни шоку. Он привык к своим подданным, как к взрослым и