Лексикон - Павел Олегович Марушкин

изумлением отмечала, как быстро затягиваются его раны, прижатые отвратительными заплесневелыми корками. «Здесь любая царапина сразу начинает гноиться, — пояснил Мусорная Голова. — Так что зелёная плесень у нас первое средство».

Выходить за пределы свалки было небезопасно; но и сидеть целыми днями в маленькой душной хижине скоро сделалось невыносимо. Ласка стала предпринимать прогулки — сперва короткие, потом заходя всё дальше и дальше, с любопытством исследуя этот загадочный мир. Постоянное зловоние вскоре перестало донимать её: обоняние частично утратило чувствительность и напоминало о себе лишь изредка, когда ветер доносил особенно мерзкие ароматы. Снег вскоре сошел, и великое многообразие мусорных куч явило на свет свои богатства. Пикты вышли на промысел: согбенные фигуры неторопливо ковыряли в отбросах длинными палками. Рядом бегали их детишки, столь же грязные и лохматые, как и взрослые: некоторые играли, другие сосредоточенно рылись в соре, время от времени хвастаясь друг другу находками. Свалка жила по своим законам. Некоторые места принадлежали отдельным кланам, и соваться туда без особой надобности не стоило, а кое-где и вовсе было опасно — как, например, на кромке невысокого обрыва неподалёку от хижины Мусорной Головы. Внизу протекал ручеёк, и прямо из воды торчали грязные треугольники битого оконного стекла… Каждый вечер Озорник отправлялся в город, но результатов эти вылазки не приносили: Хиггинс и его кузены как сквозь землю провалились. Наконец, в один из дней гостеприимный хозяин принёс весточку от фелис.

— Они не собираются отдавать тебе «её» за просто так. Хотят, чтобы ты заплатил… — Мусорная Голова коротко глянул на Озорника. — Похоже, парни решили пересмотреть вашу сделку.

— Хм-м… — Ласкин спутник оглянулся на свою команду, задержал взгляд на Потапе. — Если бы знать, где у них логово…

— Здесь мы тебе не помощники! — твёрдо заявил пикт. — Я и так сделал достаточно… Кроме того, у фелис свои секреты: эти создания обжили мир крыш и чердаков, мы же предпочитаем подземелья.

— Да, разумеется… Я займусь этим сам.

— Хиггинс парень отчаянный, — предостерёг Мусорная Голова. — Лучше попробуй договориться с ним; сунешься напролом — как пить дать нарвёшься на пулю…

Озорник погрузился в раздумья. Ласка не понимала, чего он медлит: если есть способ обнаружить убежище фелис, то надо им воспользоваться, а там — будь что будет… Может, им повезёт и получится застать хвостатых негодяев врасплох! В конце концов, она высказала своё мнение вслух.

— Не всё так просто… — покачал головой Озорник. — Наш татуированный друг прав: это слишком опасно. Если помнишь, я могу… Ну, не то чтобы предвидеть будущее — скорее, выбирать наиболее оптимальный его вариант. Так вот, сейчас мы вроде как у развилки. Одна дорога… Она, скорее всего, закончится смертью кого-то из нас.

— А другая?

— Другая поначалу приведёт к успеху. Но вот потом… — он поморщился. — Знаешь, очень трудно говорить о таких вещах. У меня нет нужных слов, а любые аналогии настолько беспомощны… Если мы выберем второй путь, у нас останется слишком мало пространства для манёвра. Ни свернуть, ни переломить ситуацию — а отменить решение будет уже слишком поздно… Всё равно, что катиться с ледяной горки. И чем всё это закончится, бог весть.

Девушка закусила губу.

— Скажи… А другие варианты имеются?

— Это я и пытаюсь понять. Но знаешь — такое ощущение, что времени у нас всё меньше…

— Тогда выбираем второе! — решительно заявила Ласка. — Нельзя же сидеть до бесконечности в этой помойной яме! Что надо делать?

Озорник сдвинул повязку на лоб. Девушка вздрогнула: Знак в чёрной пустоте глазницы занялся неярким свечением.

— Этот путь открывается на берегу Темзы… В старых доках, незадолго до полуночи… — глухо проговорил Ласкин спутник.

— Да ты колдун! — охнул Потап.

Озорник вернул повязку на место и ухмыльнулся.

— Боишься косолапый? Смотри, отказаться ещё не поздно!

Медведь сердито засопел.

— Моё слово крепко! Не таких ещё видывал…

В путь они выступили на закате. Ласка и Озорник шли первыми, Потап следом за ними. Треснувшую мандолину медведь прихватил с собой; в его лапах хрупкий музыкальный инструмент казался детской игрушкой. Замыкал процессию Мусорная Голова, вызвавшийся проводить своих гостей. Озорник убрал глазную повязку и надвинул пониже козырёк кепи, чтобы светящийся мутно-зелёным глаз не привлекал внимания прохожих. «Ну и компания у нас подобралась! — неожиданно развеселилась девушка. — Ещё и разит как следует после свалки-то… Таких в тёмном переулке встретишь, на всю жизнь заикой останешься». Прохожих навстречу почти не попадалось. Фонарей здесь не было; узкие улочки прятались в сумеречных тенях. И всё же район нельзя было назвать обезлюдевшим: где-то неподалёку шипел и постукивал большой механизм, из подвальных окошек то и дело доносился звон и лязг.

— Старые доки, — подал голос пикт. — Раньше тут было куда оживлённее… После того, как построили новый порт, корабли становятся на ремонт там.

Озорник свернул в узкий проулок, но Мусорная Голова внезапно остановился.

— Всё. Дальше я не пойду… Удачи вам.

— Спасибо. Тебе тоже удачи; тебе и твоему племени…

Свет сюда почти не проникал, зато влаги было в избытке. Очевидно, в подвалах располагались прачечные: удушливые облака пара застилали всё вокруг, в воздухе стоял густой запах мокрого тряпья. Внезапно впереди мелькнул голубоватый отблеск — быстрый, словно проскочила искра.

— Что меня больше всего поражает в пиктах — так это их чутьё, — нервно усмехнулся Ласкин спутник. — Наш друг смылся очень вовремя, буквально за минуту до начала неприятностей.

— А у нас что, неприятности? — удивилась Ласка.

— Похоже на то.

Искра вспыхнула снова, уже ближе — а вслед за тем облака пара приняли вдруг очертания человеческой фигуры. Призрак вытянул руку в повелительном жесте, приказывая остановиться. Озорник замер. Ласка во все глаза разглядывала удивительное существо. Силуэт его то расплывался, то вновь становился чётким — словно пар был заключен в стеклянный сосуд, имевший форму человеческого тела. Слева, там, где должно располагаться сердце, у призрака пульсировал голубоватый огненный шар размером с теннисный мяч — бледный, как пламя горящего спирта. Время от времени из него били ветвистые пучки молний, таких же бледных, еле видимых — они расползались по телу призрака, словно сеть кровеносных сосудов.

— Эт чего за диво?! — удивился Потап.

— Не знаю… Но, похоже — как раз то, ради чего мы сюда пришли, — Озорник шагнул было вперёд, но призрак коснулся его груди. Озорник с воплем отпрянул.

— А-а, черт!!! Зараза!!! — он судорожно тряс куртку. — Эта штуковина горячая, словно раскалённое железо! Должно быть, перегретый пар…

Призрак резко махнул рукой: «Убирайтесь»! Озорник отрицательно помотал головой. Существо угрожающе надвинулось. Ласка, закусив губу, встала рядом со своим напарником и вцепилась ему в плечо. Призрак был так близко,