Расколотый мир - Анастасия Поклад

даже не слышала о драгоценности, которую хранят в себе воды Кавьего моря у ведских предгорий. — Он гораздо ценнее золота. Не везти же мне полтора десятка сундуков, они просто не поместятся на доске.

— Принамкский?

— Лишь добытый у вас. Эти жемчужины много лет лежат в сильфийской казне.

Климэн вроде бы поверила. Или сделала вид, что поверила. Юра до поры махнул на это рукой. Пусть спросит местных, у ведов белый жемчуг по-прежнему ценен и в ходу. А пока можно заняться испачканной в жиже одеждой. К счастью, и куртка, и штаны прилегали к телу плотно и были сшиты из добротной ткани, призванной защищать владельца от дождя и непогоды, поэтому сильф вымок не до нитки и мог подождать с переодеванием до дома, не рискуя простудиться. Только из высоких ботинок воду вылил — неприятную, темную. Она зажурчала и мгновенно впиталась в мох. Тем временем обда явно пришла к какому-то решению, потому что встала с пенька, на котором сидела, словно на золоченом троне, и махнула сильфу рукой:

— До вечера тебе все равно нельзя показываться на селе, одного тебя оставлять я не хочу, поэтому идем со мной. У меня еще есть дела. Иди след в след, иначе опять провалишься.

«По грибы она здесь, что ли? — подумал Юрген, пытаясь припомнить, что читал о занятиях людей. — Или по ягоды какие-нибудь? Так ведь корзинки нет. Может, по дрова? Но и топора я не вижу. Да и станет ли эта гордячка лично ходить за дровами, если только это не какая-нибудь обязательная человеческая традиция…»

Климэн шла по болоту, словно по сухому тракту: не глядя под ноги, быстро, уверенно. Юра вспомнил, что обычно по таким местам (их еще вроде бы называют коротким словом «топь») ходят очень осторожно, палкой прощупывая дальнейший путь.

— Ты так хорошо знаешь эти места, что не боишься ошибиться и ступить не туда? — осторожно уточнил он. Тонуть второй раз из-за чужой самонадеянности не хотелось.

— Первый раз этой дорогой иду, — ухмыльнулась обда, не отказывая себе в удовольствии оглянуться и полюбоваться вытаращенными глазами спутника. — Я просто знаю, куда шагнуть. Мне этот лес — как небо для тебя.

— Здесь капище? — догадался он. Климэн кивнула. — Удивительно, как ты не боишься. Ваши высшие силы так разгневались на обд и весь Принамкский край, а ты доверяешь им вести себя по болоту. Небеса нас никогда не предавали.

— Потому что ваши Небеса далеко и вспоминают о вас редко. А высшие силы — вот они, здесь, под моими ногами. И разгневались они не на меня, а на ту, которая предала их первой. И если я здесь, иду по болоту и говорю с тобой, это значит, Принамкский край прощен.

В лесу обда была иной. Более открытой, беспечной. Наверное, так же сильфы пьянеют от высоты.

— А если они решат, что ты предала их? — спросил Юрген. — Да, Небеса далеки, но издалека они шлют нам лишь свою любовь, не пытаясь вмешиваться в жизнь. Они ткут ветра нам на удачу, забирают нас, когда приходит срок. А Земля и Вода жестоки. Посмотри, что сделали они с твоей страной из-за ошибки одного человека. Мне всегда было удивительно, как могут люди чтить собственных палачей. Сильфы ведь тоже живут под волей высших сил, но ни один из нас не станет их о чем-то просить. В трудный час все обратятся к Небесам.

— Это потому что вы вечно ходите по кромке, не желая спуститься и принять эту землю полностью: и богатства, и беды. А потом удивляетесь, почему Принамкский край богат, а на Холмах даже овес не растет. Высшие силы относятся к вам так же, как и вы к ним — им просто нет дела. А раз так, пускай вас кормят ваши далекие Небеса, если они способны посылать зерно вместо дождей и туманов. Да, высшие силы жестоки. Но и благоволение их не знает границ. А обда из народа избрана, предала она — предал народ. И это, я считаю, справедливо. Высшие силы, Юрген Эр, никогда не решат, что я предала их, до тех пор, пока я действительно не предам. А я этого делать не собираюсь, — «хотя вам, сильфам, очень хочется» — читалось в окончании фразы.

— Никогда не пойму, — пробормотал Юра. — Лучше и благ иметь наполовину, тогда в случае ошибки можно не бояться, что могучая стихия покарает тебя во всю свою мощь.

— Вот поэтому я человек, а ты сильф, — усмехнулась обда. — Мы будем вечно качаться по разные чаши весов и никогда не поймем друг друга.

— Не поймем, — согласился Юра. — Но принять друг друга нам никто не мешает. Не в этом ли смысл любого союза?

Климэн оглянулась и посмотрела на него иначе.

— Пожалуй, — после паузы согласилась она. — Тогда расскажи мне о себе, Юрген Эр. Я хочу знать, кто прибыл ко мне послом. И кого я приму что в сельском доме, что во дворце.

Это становилось интересно. Обда фактически предлагала дружбу.

— Задай вопрос, — предложил Юрген, откидывая со взмокшего лба прядь курчавых волос: путешествие по болоту вкупе с разговором дались непросто. — Я отвечу честно и задам тебе свой, на который ты тоже не станешь врать.

— Годится. Но если вопрос будет мне не по нраву, я откажусь отвечать, Юра.

— Как и я, Клима.

* * *

От знаменитого капища высших сил Юрген ждал чего-то необычайного. И ожидания оправдались.

Круглую полянку, окруженную ивняком, словно не до конца затронуло холодное дыхание осени. Сквозь пожухлую траву по-прежнему пробивались яркие бархатисто-зеленые ростки гигантских ландышей, а уж ромашки вовсе цвели и благоухали. Мох на колодце в центре поляны был по-летнему зеленым, кругом густо и приторно пахло цветами, прелой листвой и болотной влагой.

Клима велела сильфу ждать на краю поляны, а сама уверенно направилась к колодцу. Юра глянул ей вслед и на миг остолбенел: в тех местах, где прошла нога избранницы высших сил, сквозь рыжую мокрую траву пробивались новые ростки ландышей. Сильф помотал головой, и наваждение вроде бы пропало.

А Клима тем временем добралась до колодца и села на корточки, привычно опуская ладони в прозрачную воду. Сегодня вода была совсем ледяной, пальцы тут же разболелись, а их кончики побелели. Но даже боль после долгой разлуки с капищем казалась приятной. Здесь Климе было по-настоящему хорошо.

Она умыла лицо, чувствуя, как словно стираются лиловые тени у переносицы, на смену усталости приходит покой. И зашептала в глубину колодца, зная, что сильф ее не услышит, даже если вздумает подойти