Апофеоз - Игорь Воробьёв

Адалид людей — легенда о Неназываемом неразрывно связана с борьбой расы людей за свободу. Всегда, когда вы присутствуете в любой битве и ваши сторонники об этом знают, все люди получают дополнительный уровень воодушевления. Все бойцы людской расы, которые могут вас видеть, получают бонус +1 ко всем броскам, будь то атака, урон или навыки.

Воплощение свободы — легенда о Неназываемом неразрывно связана с борьбой всех угнетённых за свободу. Всегда, когда вы присутствуете в любой битве с угнетателями и ваши сторонники об этом знают, все угнетённые получают дополнительный уровень воодушевления. Все угнетённые, которые могут вас видеть, получают иммунитет к любым эффектам контроля, и, если они того пожелают, с них спадёт вся магия удержания, путы или цепи, а кандалы и прочие инструменты лишения свободы раскроются.

Сила в единстве — Неназываемый считает ум и поступки главным критерием статуса любых разумных, поэтому не приемлет ущемлений по расовому признаку. В любой битве, где вы присутствуете, ваши сторонники получают дополнительный уровень воодушевления за каждую расу, помимо своей, представители которой имеют хотя бы один отряд в войске. Воины, которые могут вас видеть, получают бонус +1 ко всем броскам, будь то атака, урон или навыки, за каждую расу воинов, отличную от собственной, которых также могут наблюдать рядом'.

Тут мне пришлось задуматься и несколько раз перечитать предлагаемые варианты. Людей я, несомненно, считал незаслуженно ущемлёнными, но делать Неназываемого символом лишь одной расы мне не казалось правильным, поэтому этот вариант я отбросил сразу. Воплощение свободы представлялось неплохим выбором, однако мне сразу пришло в голову, что одно лишь моё присутствие давало бы в таком случае шанс освободиться вообще любому разумному, который того пожелает. А ведь это может оказаться какой-нибудь негодяй, пленённый союзниками. Оставался последний вариант, и он представлялся наиболее мощным, хоть и сложноватым к исполнению.

Наконец решившись, я выбрал Силу в единстве, прожал согласие, и не успели отгреметь фанфары, сопровождающие сообщение о том, что я уже могу считать себя начинающейся легендой, как в голове раздался вкрадчивый голос Мора:

— Поздравляю, Вестник! Теперь ты можешь соединить сердце Лаэриш, и Весла просила передать, что ждёт тебя у алтаря. Со своей стороны хочу тебя предупредить: как только Весла обретёт свой аватар — а Ногост уже всё подготовили для этого, — Саэлис точно явится в мир, чтобы схлестнуться с нею снова. Кстати, носителем станет старшая сестрёнка твоей Хамель…

Издевательски захохотав, Мор сбежал из моей головы, не дав возможности ничего спросить. Впрочем, я уже привык к такому и понимал, что предупреждение, скорее всего, было сделано с намёком на недопустимость потери аватара Веслы. Вероятно, Суд бессмертных поможет мне справиться с Саэлис, если, конечно, получится заманить её в ловушку… Остаётся надеяться, что та фанатичная ненависть, которую Саэлис испытывает к Весле, затмит ей разум и сподвигнет на опрометчивые действия.

Нехорошо было бы заставлять богиню ждать, так что я вскочил с постели, встряхнулся — тело ощущалось каким-то странно скованным, словно одубевшим — и спустился к алтарю. Гильт тенью последовал за мной, я чувствовал его любопытство.

Призрак Веслы ожидал меня, томно развалившись прямо на каменной плите алтаря. Гильт остановился на подходе, а я поднялся непосредственно к алтарю.

— Ты и правда постарался не задерживаться на своём пути к силе, мальчик, — Весла приподнялась на локте, её правая рука медленно скользнула ладонью вдоль бедра и вытянулась ко мне. — Молодец!

— В этом нет большой заслуги, — пожал я плечами. — Никто не объяснил мне, как стать легендарным Неназываемым, так что сознательно я к этому не стремился.

— Есть множество путей к тому, чтобы стать легендой, — ещё секунду назад Весла лежала на алтаре, а теперь вдруг как-то стремительно перетекла ко мне и стояла рядом, обнимая и почти прижимаясь лицом к щеке. — Кто-то выбирает путь силы и не останавливается на разрушении лишь одного города. Кто-то идёт стезёй знаний и изобретает новые заклинания, артефакты или сооружения. А кто-то ищет способы уничтожить бессмертных или даже самих богов…

Говоря это, Весла обошла вокруг меня, тесно прижимаясь ко мне всем телом, и остановилась, проведя пальчиком по другой щеке, будто бы ставя восклицательный знак. Я не двигался, прислушиваясь к своим ощущениям, и перевёл на неё взгляд, лишь когда она поставила пальцем невидимую точку. Богиня улыбнулась и в то же мгновение перетекла на алтарь, приняв весьма откровенную позу.

— Нельзя было подталкивать тебя в какую-то одну сторону, чтобы не получился однобокий инструмент, — прошептала Весла. — Братец и так слишком много тебе подсказывает.

— Почему-то мне кажется, — отвечал я, — что я встречался с мудрецами, которые, наоборот, утверждали, что узкоспециализированные знания подобны хорошо заточенному мечу; лучше преуспеть в одном направлении, чем распыляться сразу в нескольких.

— О да! — улыбка Веслы была лукавой, а в глазах сверкали огоньки. — Меч с хорошо закалённой кромкой отлично рассекает плоть, то есть прекрасно годится для выполнения своей задачи. Но что делать, если противник в броне? А если нужно парировать другой меч? И этих «если» может быть превеликое множество… Неназываемый — борец. Неназываемый — надежда рабов. Ты считаешь, он должен зацикливаться на чём-то одном? Прилежно следовать чужим подсказкам?

— Вовсе нет, — я заставил себя улыбнуться. — Просто я боялся задержаться и подвести тебя и драэлин. И знай я о том, что нужно собрать определённое количество достижений, а не просто стать сильнее, набирая опыт в боях… Меня снова поставили перед фактом, а мне хотелось бы знать больше заранее, чтобы осознавать свои шаги… вот я и не чувствую своей заслуги, это и есть причина моего упрёка. Прости, я не должен был так реагировать на похвалу, — мне стало стыдно от неожиданного понимания глупости и дерзости своей первой реакции, и я опустил голову.

Весла звонко захохотала.

— О! Ты такой забавный! — проговорила она сквозь смех. — Первый шаг к мудрости — понять глупость собственных обид. А попросить прощения раскаявшись — это проявление храбрости. Ты мужаешь, дитя, и это так заводит…

Я поднял взгляд и увидел, как призрак богини с чрезмерной наигранностью закусил губу.

— Теперь я готов соединить твоё сердце? — решил я перейти к делу.

— Да, — богиня стала серьёзной, её полупрозрачный пеньюар, казалось, даже сделался темнее. — Мои дети тоже готовы вступить в войну.

— Когда и куда мне нужно отправиться?

— В Дифус. Уже завтра всё будет подготовлено