Сквозь миллион лет человечества. 2 том. - Sureraide

э-э… смысле насекомые, а сам ты, не желая… попадать под ту же участь, неосознанно пытаешься… быстрее закончить… всю эту… хуйню… Я хотел умереть, много, где и когда хотел умереть, но… я понимал, что… не могу оставить… свою семью с фактом того, что… я… сдох, а когда… я получил своё первое отделение… так… и вовсе решил делать… всё возможное чтобы… наш фронт расширялся, а ебучие имперцы… продолжали дохнуть до полного истребления… Возможно я… мама…

— Что мама? — она продолжала меня гладить, смотря куда-то в стену напротив кровати.

Я молчал, совсем забыв о теме одностороннего разговора.

— Твоя мама?

— Что… она?..

— Кем она была?

— Э-э… мама… она…

— Она что? Именно её ты же не хотел сильнее всех подставлять, да?

— …мертва…

— А-а… — она опустила голову. — пожалуйста, извини, что я…

Но я её тогда не слушал. Все мои мысли сконцентрировались лишь на одной персоне, и я, как самый настоящий ценитель долгосрочного сдерживания собственных эмоций, расплакался как самый настоящий плохо пахнущий младенец.

Ненавижу маленьких детей именно по причине их запаха.

А также теперь и себя из-за столь низкого поступка, да и тем более на глазах Уонки.

Глава 53

Первое, что я увидел перед собой после того, как проснулся, был бесцветный ровный потолок, и на краю периферического зрения черноволосую девушку, спящую на боку, обхватившую рукой и ногой моё тело, пребывающее на спине.

«А что вчера было?», — первым делом подумал я, как только более-менее пришёл в себя.

Я пропихнул руку под одеяло, дабы убедиться в возможном, но… ничего. Ничего не было.

Приняв вертикальное положение, предварительно осторожно убрав не мою руку в сторону, под действием гравитации с меня упал тёплый шерстяной покров. Просидев какое-то время во фрустрациях, будучи ведомым чем-то привычным и давно прошедшим, я прикоснулся к закрытым глазам спящей, дабы проверить один показатель, который ровнялся… тому, что она пребывает в лёгкой стадии.

Отодвинувшись и опершись на кровать, я несильно потормошил оную в плечо.

— Вставай, Уонка. У меня есть кое-что, что хотелось бы сказать, — негромко и неспешно будил её я.

Она мгновенно подняла веки, приняв в точности такое же положение, что и я.

— А?.. Что?.. — смотрела на меня не очень-то и сонно.

Я выдохнул.

— Ладно, — и встал с кровати, взяв вещи с ближайшего стула. — Ты это… пока просыпайся, умывайся, а я приготовлю завтрак.

— Хорошо?.. — неожидающе произнесла Уонка.

Нацепив серую футболку и натянув какие-то новые треники, я подошёл к плите, включил её, а после проверив количество воды в чайнике, долил из-под крана и переключил его. Поставив среднюю кастрюлю на включённую плиту и налив в неё меньше унции в высоту воды, я услышал, как в ванной полилась вода из душевого шланга и как начало отдаваться приглушённое пение на странном языке, до этого неслышимого мне.

Как я говорил до этого — высок шанс того, что нас будут искать, причём осознанно и с подходом, как бы понятно это ни звучало. Убийство людей и одного из главных персон какой-либо преступной организации — большое преступление в их понимании. Так что я сейчас бы собрал монатки, запихнув их в машину, и уехал отсюда как можно дальше, при этом закрыв одно обязательное дело, а именно отыскать своих близких.

Простояв какое-то время в раздумьях, я налил кипяток в кастрюлю до серединной невидимой отметки.

Примерно представляя, о чём вчера шла речь, я могу с уверенностью сказать, что меня не удовлетворили ни мои слова, ни мои действия, связанные с донесением какой-либо информации ей.

Если не думать членом или эмоциями, то получается следующая картина:

Люблю ли я её? Ответ — да.

Взаимные ли это чувства? Ответ — подтверждённое да.

Кто она для меня? Ответ — очень важный человек.

Имеет ли она недостатки? Ответ — да, но я могу смело закрыть на это глаза, если конечно это не упоминается и не действует мне на нервы в не самые лучшие моменты моего подсознательного состояния.

Хочу ли я с ней физической близости в общем? Ответ — я не знаю, так как меня несильно такое привлекает, хоть и сказать, что нет я так же не могу.

Хочу ли я с ней физической близости в данный момент? Ответ — ну… было бы неплохо, всё же приятно иногда покувыркаться вдвоём в кровати, однако я ни за что не стану ориентироваться лишь на свои хотелки, когда речь идёт о взаимоотношениях с моими людьми, поэтому если она не захочет, то я не буду настаивать.

Закинув в воду необходимое количество макарон и размешав, я также добавил и соли, и красного перца.

Перевесив все за и против, всё же будет отличной идеей спросить её об этом напрямую, как только мы вместе поедим. Я не боюсь отказа, но и предпринимать какие-либо действия для повторной попытки в предложении заняться сексом я не стану. Её принципы — её принципы. Мои принципы — мои принципы. Я — не она. Она — не я.

Поэтому я не имею какого-либо права осуждать вслух или давать намёки на то, что мне не нравится хоть что-то в уважаемых мною людях. Таких немного — отец (хоть он тот ещё подонок), мама, дядя, тётя, Эрл, мистер Тэйблвуэр, брат Форанц, брат Никрон, Берта, Бевис, Патрик, мистер Дубов и, конечно же, наша неповторимая и неотразимая Уонка!

Когда макароны почти приготовились, и когда выключился напор в ванной, я добавил несколько специй, непонятных по языку, но понятных в плане содержимого по изображениям, перемешивая их деревянной ложкой, по давнему совету вышеупомянутой особы.

Простояв некоторое время в тишине, а именно две минуты и двадцать две секунды, я достал металлический дуршлаг и вылил через него всё содержимое кастрюли над раковиной.

Наш мистер Дуршлаг молодец, оставил около десяти процентов специй, осевших на непострадавших макаронах, оставленных в полном составе и сохранности.

«Мистер Дуршлаг, отлично сработали», — поблагодарил я ужасно горячего работягу, прошедшего огонь и пламя, накладывая еду по двум тарелкам.

В этот момент вышла из ванной, откуда на потолок с увядающим темпом полетел пар, черноволосая в полном банном облачении — в белом привычном халате и мягких тапочках в виде тех самых голубых кроликов с ублюдскими ухмылками, которые каждый раз, когда я раньше заходил в ванные наших бывших дислокаций, заставляли меня испытывать как минимум лёгкое раздражение, а как максимум желание тут же их взять и выкинуть к херам собачьим в мусорный бак.

— Вкусно пахнет, — она прошлась до