Царьград. Враг императора - Андрей Посняков

Резко свернув, Лешка нырнул в первый попавшийся переулок и выхватил из ножен кинжал… На который едва не наткнулся преследователь!

Вовремя остановился, попятился… Потом вдруг улыбнулся:

– Господин, к вам есть разговор.

– Говори! – Алексей ухмыльнулся, не спеша убирать клинок.

Парень мотнул головой:

– Не у меня. Есть один человек… Он вас ждет у старого портика.

– Ах вот, значит, как? И кто же это?

– Евстафий. Он сказал – вы его знаете.

– Евстафий? – удивленно моргнув, старший тавуллярий опустил кинжал. – Ну что же, пойдем, посмотрим.

Бывший подчиненный Косого Карпа, Евстафий сам вышел навстречу. Улыбнулся:

– Случайно увидел вчера Креонта.

Креонта? Какого еще Креонта? Ах да…

– Он бил из пращи какие-то цветочные горшки.

– Что?! – Алексей ушам своим не поверил. – Креонт бил горшки?

– Да. Похоже, он очень хороший пращник. Рыбья морда!

– А где, где он это делал?

– На улице Медников. Той, что недалеко от площади Тавра.

Поблагодарив Евстафия за сведения, старший тавуллярий озадаченно хмыкнул и поспешно зашагал ближе к дому. Креонт! Значит, Креонт!

Мелезия! Вот кого расспросить – уж она-то должна знать о нем все, ведь Креонт – актер ее труппы!

* * *

– Креонт? – Едва Лешка спросил, Мелезия удивленно округлила глаза. – А с чего бы тебя он так интересует?

– Да так… Есть к нему несколько вопросов.

– Так уже больше месяца, как его с нами нет.

– Как нет?

– Да так вот и нет. – Девушка пожала плечами. – Как запахло весной, исчез, гад. Словно и не было! Полностью порушил нам весь репертуар – играть-то некому. А ведь сезон давно начался, вот и приходится выкручиваться. Слушай… – Мелезия обняла Лешку за плечи. – Я ведь и тебя стала реже видеть! Уже забыла, когда проводила с тобой ночь.

– Две недели назад, – негромко напомнил молодой человек.

– Ну да… Смотрю, ты помнишь…

Повернувшись боком, девушка медленно стянула с себя столу… а затем – и тунику. Встала на ложе – обнаженная красавица актриса – улыбнулась призывно…

Поспешно стянув с себя одежду, Алексей бросился к ней с неуемной жадностью голодного тигра. Зарычал даже, покрывая страстными поцелуями юное гибкое тело…

А за окнами тихо плыл теплый оранжевый вечер.

Как, в конце концов, выяснилось из беседы с девушкой – о Креонте она мало что знала, уж больно тот оказался скрытен. О прошлом своем не разговаривал, вообще редко когда поддерживал разговоры, а если и поддерживал, так только тогда, когда ему что-то было надо – к примеру, выспросить про доходный дом бабки Виринеи Паскудницы. Об этом, кстати, Мелезия уже как-то рассказывала, да Лешка забыл, вернее – не обратил внимания, что ему там было до какого-то актеришки?

А, может статься, Креонт приходил и сюда? Зачем? Мало ли других доходных домов, почему обязательно в этот? Может, он хорошо знал кого-то из постояльцев? Да-да, Мелезия ведь что-то говорила… Кажется, он видел как-то среди зрителей покойных Созонтия и Анисима Бельмо – тогда еще живых. Да-да, видел! Как раз давали «Электру». Креонт тогда собирал со зрителей деньги. И сразу после этого стал выспрашивать о доходном доме старухи Виринеи. Неспроста? Явно неспроста. Плохо, что Мелезия мало что помнит. А может, Креонт заходил к старухе Паскуднице?

Спустившись вниз, за вином, старший тавуллярий с улыбкой заговорил с хозяйкой. О весне, о растущих ценах, о мздоимцах-чиновниках, о том, что нового постояльца заместо убитого Созонтия так и не нашлось.

– Найдется, – засмеялась старуха. – Сейчас весна – народу в порту много.

– Да уж, – тут же поддакнул Алексей. – А что, в прошлое лето было много желающих снять комнату?

– Да были… Даже и по осени заходили, я уж теперь не помню. Был вот чернявый такой…

В этот момент Лешка вытащил заранее приготовленные монеты:

– Вот вам за жилье. Акче.

Он быстро отсчитал серебряхи, нарочно обозвав аспры на турецкий манер. Потом еще раз, словно бы невзначай, повторил это слово – акче.

– Вот и Созонтий с Анисимом так их называли, покойнички. – Старуха благостно перекрестилась. А потом вспомнила: – Да и тот, чернявый – тоже! Да-да… Он же все потом выспрашивал – что за соседи, да не буяны ли. Почитай, про каждого расспросил.

Так-так… Расспросил значит… Сначала – случайная встреча во время пьесы. Ну а затем уж дело техники – проследить, расспросить… Убить! За что? А они ведь земляки, точнее – там, на туретчине, друг друга неплохо знали. Могли узнать и сейчас… Значит, получается, что Креонт – турецкий лазутчик?! А ведь, выходит, что так! Только вот где искать теперь этого Креонта?

Секундочку! Как это – где? Не далее как вчера он стрелял из пращи по цветочным горшкам. Ничего себе, развлечение для лазутчика! Подавал кому-то знак?! Именно! Откуда лучше всего видны окна старушки с улицы Медников? С доходного дома близ площади Константина. Район достаточно фешенебельный, значит и дом – не из дешевых. Простых постояльцев там нет и так просто не проникнешь. А проникнуть нужно…

Поднявшись к себе и погладив по голове уснувшую Мелезию, старший тавуллярий развернул схему. Ну вот он – доходный дом – на прямой линии. Очень хорошо видны все горшки. Все семь. Вернее – шесть, седьмой разбит. Седьмой… Седьмой… Господи – да это же конец недели! Послезавтра! Черт побери – уже послезавтра! Но ведь цветочный горшок разбит только вчера. Если сигнал не приняли сегодня, то… то остается завтра. Только бы завтра хоть кто-нибудь появился. Или – послезавтра. Должен, должен, уж наверняка – это какой-то экстренный способ связи, ну не могут же турецкие шпионы бить чужие горшки каждый день – горшков не напасешься!

Алексей взял с собой Зевку и Епифана с его мальцами-карманниками – ну, кого больше еще-то? Да и не для силового захвата нужны были люди – просто постоять, посмотреть, уж лишние глаза в таком деле не помеха. Одна мысль только тревожила – а вдруг сигнал приняли еще вчера? Или даже позавчера? Тогда оставалось только расспросить хозяина о постояльцах. Нет, лучше не хозяина – слуг.

– Если подам знак, бегите за помощью… Зевка знает – куда, – подходя к дому, негромко предупредил старший тавуллярий.

– А какой знак? – спросил кто-то из мальчишек-карманников.

Лешка задумался:

– Ну, вдруг махну рукой из окна или крикну. В общем, увидите.

Перекрестившись на видневшуюся невдалеке церковь, Алексей вошел в ворота доходного дома. На первом – нулевом – этаже, как водится, находилась харчевня. Сразу подскочил хозяин – толстяк с курчавой бородкой – улыбнулся угодливо:

– Что господин желает?