Полуденные врата - Майкл Роэн

Лестница была крутая, и через некоторое время я начал различать ступени – неясные мазки в тумане, а вокруг меня и надо мной темнели огромные тени, напоминающие колонны и купола.

И вдруг, неожиданно, как пловец на яркий свет, я вынырнул из тумана. Поднял глаза и замер в изумлении. Лестница поднималась к башням и галереям, они высились на фоне ослепительного синего неба – украшенные резьбой колонны из коричневатого древнего камня, купола в виде колоколов из каменных решеток, за которыми укрывались какие-то скульптуры, едва различимые в облаках пара, – это солнце, стоящее в зените, подогревало туман, и он курился, как при жертвоприношении. Солнце в зените! Оно так пекло, что мне казалось, будто у меня на затылке лежит тяжелая рука. Один шаг, всего один шаг через ворота перенес нас из вечера в полдень!

Несколькими ступенями выше на лестнице стояла Джеки – недвижимая, как окружающие её статуи, она смотрела куда-то в сторону, не замечая меня. Туман все ещё доходил мне до пояса, но я повернулся и тоже поглядел туда, куда глядела Джеки, и так же, как она, застыл на месте.

Туман редел. Теперь он окутывал только это громадное мрачное сооружение из холодного камня, изъеденного временем и покрытого мхом. К этому камню и льнули струйки тумана. А дальше они призрачными белыми лентами плыли между верхушками деревьев в непроглядную чащу джунглей, в бескрайний сверкающий зеленый океан, спокойно простиравшийся, насколько хватало глаз, до самого горизонта, где возвышались горы.

Я пустился бегом вверх по лестнице. Джеки отступила было в сторону, но медленно и всего на шаг или два. Рот у неё приоткрылся, и она только переводила глаза с меня на представший перед нами немыслимый пейзаж.

– Я здесь ни при чем! – задыхаясь, воскликнул я, схватив её за руку. – Я ни при чем! Это те подстроили! Те, кто против проекта, только как они ухитрились – не представляю! И зачем, и где…

Джеки рассеянно высвободилась и стала рассматривать окружающие нас строения. За нашими спинами высилась ещё одна галерея, и Джеки вдруг протянула руку к рельефам на камне:

– Смотри!

Время основательно разрушило их, но тем не менее я сразу понял, почему они произвели на Джеки такое впечатление. На потемневшем от старости камне, словно на широком киноэкране, разворачивалась целая эпопея, героем которой был некто, весьма напоминающий человека; его постоянно окружала толпа сражающихся клыкастых чудовищ с выпученными глазами. Я вспомнил о встрече с маской и содрогнулся. Изображения казались слишком свирепыми для усыпальницы или места поклонения, чем, по-видимому, являлось это сооружение, но Джеки не могла оторвать глаз от рельефов.

– Я знаю, что это, – сказала она. – Здесь рассказывается история Будды: вот его атакуют армии демона Мары, а вон там внизу – это «Джакката», народная сказка о Будде, в ней рассказывается о короле обезьян, это нечто вроде Ханумана из «Рамаяны».[67]

– Из этой эпической поэмы? Когда ты набралась всей этой премудрости?

– О, всё это я читала давным-давно, – она медленно улыбнулась, – когда изучала свои восточные корни. А на Будду и «Рамаяну» здесь натыкаешься на каждом шагу, ведь буддизм и индуизм здесь уживаются бок о бок. На танцах и кукольных представлениях и «Рамаяна», и приключения Будды всегда обыгрываются.

– Так же как и на стенах храмов. Понятно. А ты случайно не помнишь, в каком из храмов Бангкока или поблизости от него вот так же изложена, то есть вырезана вся биография Будды?

– О! – засмеялась Джеки. – Ничего похожего нет ни в самом Бангкоке, ни где-то рядом с ним. – И тут она прижала руку к губам. – Господи!..

– Вот именно! – проговорил я.

– Я вела себя по-дурацки, я не верила…

– Ты пережила потрясение, вот в чем дело. – Я не отрывал глаз от рельефов, будто они могли объяснить мне что-то. Но тщетно. – Не брани себя, Джеки, на меня эта чертовщина тоже подействовала. С тех пор как я связался с этим проклятым проектом, со мной постоянно происходят такие странности.

– Ах вот как? С тобой такое уже бывало? Но где же мы всё-таки?

Раздался какой-то шум, далекий, но внушительный, от глухих ударов задрожали каменные ступени.

– Не представляю, где мы, но задерживаться здесь наверняка не стоит!

Я спустился на ступень ниже и застыл как вкопанный. В море тумана, прямо под нами, блестя чешуей, плавало что-то вроде гигантской рыбы. Таинственное существо поднималось всё выше, направляясь к лестнице, и вот уже из тумана выступил громадный акулий плавник. Глядя, как существо покачивается, я сообразил, что ещё раньше различил в тумане этот блестящий бугор. На нём возвышалось что-то широкое и основательное вроде башенки. Нет, это не рыба, скорее смахивает на всплывшую подводную лодку. Наконец чудовище достигло нижней ступени, и его голова стала отчётливо видна. Закованная в блестящую чешуйчатую броню, она медленно покачивалась, а по бокам её развевались какие-то громадные серые лопасти, и правда похожие на плавники. Но, конечно, это были не плавники, а уши, из-под брони же выдавались вперед два длинных изогнутых белых бивня, на каждом из которых был острый стальной наконечник, превращавший бивень в гигантское копьё. На покатой спине тоже была броня – зубчатая как пила пластина заканчивалась целым каскадом заостренной колючей чешуи. А роскошно украшенная кольчуга бренчала и звенела в такт сотрясающей землю поступи. Башенка на спине оказалась восьмиугольной клеткой из металлических пластин с узкими прорезями, а над ней развевался на ветру флаг.

Боевой слон! Грозное оружие индусов – завоевателей Южной Азии. Таких огромных слонов я никогда не видал, рядом с ним слоны из наших зоопарков показались бы гномами. Боевой слон в полном боевом снаряжении! Хлопая ушами, чудовище, как кошмарное видение, приближалось из тумана прямо к нам. Его уши тоже были защищены серебряной сеткой, а с них, позванивая и приплясывая, свисали серьги из драгоценных камней в форме черепов. Невиданную эмблему фантастической власти и роскоши являло собой это колоссальное животное, медленно и величаво двигавшееся к нам, более грозное, чем танк. А из паланкина на спине слона со свистом летели пучки длинных ярких стрел. Ударяясь о камни, они падали вокруг нас.

Одна просвистела прямо у моего уха. Не слишком близко, но устрашающе. Не будь этой стрелы, я, наверное, так и стоял бы в оцепенении. И тогда спасаться было бы уже слишком поздно. Что происходит? На таком расстоянии пронзить нас стрелами ничего не стоило. Но в нас целились специально, чтобы промахнуться, чтобы испугать и взять в плен. Я осмелился бросить взгляд наверх, там была ещё одна терраса, но мне показалось, что там, между куполами, что-то двигается. И тут же ещё одна стрела, просвистев у нас над головами, впилась в верхнюю ступень. Я понял намек: скоро они начнут целиться прямо в нас; куда бы мы ни направились, стараясь выбраться отсюда, скорей всего мы снова оказались бы в тумане. За спиной мерно шагавшего слона покачивались пики и копья. Наши преследователи намеревались отрезать своей добыче путь к спасению. Нам оставалось одна возможность, и воспользоваться ею надо было как можно скорей. Джеки стояла, вытаращив глаза, и хватала ртом воздух, как будто тонула. Вот-вот она могла забиться в истерическом припадке, что было бы неудивительно. Я схватил её за руку, и она уставилась на меня.