Трехликий III: Властелин - Даниил Тихий

тройной удар. Первая часть комбинации должна была отсечь мою кисть и отвести тем самым удар, вторая — поразить в сердце, а третья — рассечь глотку. Но вместо этого призрачный клинок обдал нас звуком лопнувший струны и сломался, повстречавшись с моим наручем.

Вряд ли этот удар, способный рассекать магические щиты и проходить сквозь доспехи, подводил его хоть раз. Но наша встреча стала ожидаемым исключением.

Моя кисть осталась на месте, а крест не сошёл с траектории, ударив неотвратимо и жёстко. Высший конечно же обезопасил себя, в конце комбинации отступив в сторону от сектора возможного поражения, но удар волшебным мечом был всего лишь ловушкой заставившей его сместиться под другую мою руку.

Развёрнутое на ходу надгробие начисто снесло ему голову своим краем.

Разбрызгивая кровь, голова полетела по ходу моего движения и оставив кровавый мазок на камнях пролетела между двумя оставшимися упырями. Чтобы через мгновенье исчезнуть в темноте за краем.

Я остановился и услышал, как тело за моей спиной упало наземь, а затем зашипело, истлевая и оборачиваясь прахом.

На руках правого высшего полыхнула тёмная магия, а левый взялся за висящие на поясе, заточенные диски. Но напасть ни один из них не успел. Откуда-то снизу пришёл почти неразличимый для человеческих ушей звук и повинуясь этому далёкому приказу, обе твари оскалились и развернувшись бросились прочь со скалы.

Вот только в отличии от младших созданий, им не пришлось падать. Я услышал во тьме хлопки больших, перепончатых крыльев.

* * *

Атака на навесной мост ничего не дала клану. Вампиры обрубили канаты с одной стороны ущелья и это могло бы принести плоды, если бы остальные атаки тоже увенчались успехом. Даже банальное уничтожение внешнего поста, сыграло бы им на руку и сделало положение защитников крепости очень сложным. Но всего этого не случилось и теперь я пожинал плоды ночных деяний.

Мои карлы исправили причинённый ущерб за час.

Выкатили баллисту. Дали выстрел с привязанными к снаряду канатами. Мы на своей стороне связали эти канаты между собой попарно, пропустили через опорные столбы и получили две петли. Таким образом привязывая что-то к петле с одной стороны ущелья, можно было перебирая её, подтаскивать это «что-то» к опорным столбам.

И «чем-то» стал деревянный настил, по которому мы перешли обратно в крепость. Его установка в качестве лестницы при относительном безветрии и заняла большую часть времени.

Я приказал Умме сделать ротацию побывавших в бою людей на свежих и отправил Виллерта в крепость, так как разгорячённый воин изначально не желал покидать свой пост. Его раны требовали регенерации, а доспехи надлежащего ухода.

У ворот нас встретил почётный караул, организованный воеводой. Как по мне бездарная трата времени и сил.

Турин на ходу доложил, не скрывая своей неприязни, что воины чёрного хирда отразили атаки на внешних балконах. Солнечный свет активированных поочерёдно рун временно лишал вампиров их магии и высасывал силы, делая их лёгкой добычей.

А над пиком уже занимался рассвет.

Мы потеряли почти два десятка карлов. Четверых у ворот в медовый зал. Шестерых на посте у лестницы и десяток на внешних балконах. Все как один из подчинённых Уммы. Калеки и предатели, они тем не менее являлись ценным ресурсом, и их потеря была ощутима.

Тела вампиров, с рассветом вынесенные на солнце, обернулись прахом и костями. Я повелел собрать эти останки и запереть в сундуках, а черепами украсить трон в медовом зале.

Сорок три штуки достаточное количество для декора.

С большой долей вероятности клан вампиров не был многочисленным. Несмотря на большие возможности по росту популяции, каждая особь нуждалась в постоянном кормлении и становилась настолько же слабой днём, насколько могущественной — ночью. Потерять высшего, десятки молодых и обученных упырей, а также троих убийц, что были подосланы в чертоги знати, наверняка стало для них серьёзным ударом. По крайней мере я не видел факторов, указывающих на обратное. Если бы численность этой семьи была высока, они бы уже смяли нас штурмом. Понеся первые потери под светом рун, они могли продолжить штурм и дождавшись, когда те потухнут, уничтожить защитников всех до единого. Но не стали, а значит с большой долей вероятности попросту не могли.

Поднимаясь по каменным ступеням в окружении стражи я думал о том, что будь я вампиром, Въёрнова падь могла бы меня привлечь наличием в ней армии мёртвых. Их можно было использовать как внешнее кольцо защиты для гнезда клана. Но для этого требовалось дожать оставшихся защитников, чего упыри не смогли сделать с наскока.

Поднявшись к чертогам знати, я встретил Серрису. Женщина нервничала и измеряла коридор шагами, когда наш маленький отряд показался со стороны лестницы. Как только мы приблизились она пошла рядом:

— Спасибо.

Я ответил не глядя:

— Как Шадарат?

Ухватив меня за руку так, словно мы были гуляющей парой, она сказала:

— Жив. Отходит от яда и алхимической дряни. Рану мы исцелили, но дрянь которой его заляпали сводит на нет большинство усилий. Так что он всё ещё мучается от последствий отравленного дыма и яда.

От её прикосновения в моей душе шевельнулось человеческое. Инстинктивное. Желание наказать самку за то, что ей обладал кто-то другой. Но это вовсе не значило, что наказание ей не понравится.

Добравшись до моего чертога и позволив стражам занести внутрь сундук с вещами вампиров, я дождался, когда они выйдут вон, под продолжающуюся болтовню Серрисы снял с себя доспехи и ухватив её за горло прижал к стене.

В глазах некромантки на мгновение поселился ужас. Она знала, насколько быстро я могу её убить.

Но он истаял, уступив место расслаблению, когда вторая моя рука расстегнула её пояс. Избавившись от плаща и платья, я взял колдунью прямо в чертоге. Сначала у стены, а затем, уже полностью нагие мы переместились на кровать ярла.

Там среди шкур диких зверей и мягких подушек она кричала обречённой птицей пока её аватар не был вымотан до предела. Меня всегда удивляло как меняется тело Серрисы после близости. Сначала ледяное и твёрдое, оно становиться жарче и мягче пока не расслаблялось до такой степени, что его хозяйка начинала отключаться.

Я позволил ей уснуть после финала. Не тревожил и накрыл шкурой горного барана, но не полностью, прекрасно понимая, что её кожа желает делиться теплом. По человеческим меркам некромантка была красива. Даже лёжа на животе, расслабленная и растрёпанная, с ураганом рассыпанных чёрных волос и зарытым в подушку лицом, она оставалась женщиной, которая прошла долгий путь, отразившийся на её