Последняя жертва - Шэрон Болтон

Она кинулась прямо мне в лицо, но я заметила лишь блеснувшие черные глаза. Я отпрянула, почувствовала вокруг себя движение воздуха и острую боль. Потом тень исчезла, я вцепилась в Мэта, прижавшись лицом к его куртке. Ощутила запах кожи и теплый, чуть травянистый запах его тела, излучаемое им тепло.

— Черт возьми! — воскликнул он. — Что это было?

Мне хотелось одновременно и плакать, и смеяться. Я точно знала, что это было, сразу же поняла, когда ко мне метнулась тень, но продолжала дрожать от испуга.

— Это чертово создание, должно быть, с метр в ширину. Вот дерьмо!

Кто-то должен был прояснить ситуацию. Я высвободилась из его объятий и отступила. Он тут же убрал руки.

— Очень уместные словечки, учитывая, что я дочь архидьякона, — заметила я.

Он промолчал. Казалось, он не мог выговорить ничего, кроме ругательств.

— Это неясыть обыкновенная, — пояснила я. — Самая обычная сова, они часто встречаются в Англии. Обычно они гнездятся на деревьях, но…

Я не закончила — время и место были неподходящими для лекции по орнитологии. К этому моменту я уже пришла в себя, и меня весьма забавляла краска стыда на лице Мэта. Неподалеку опять закричал лебедь.

— Мне кажется, их было двое, — сказал Мэт. — По-видимому, первая и производила тот шум, что мы слышали. Она услышала, что мы ходим наверху, испугалась и разбила аквариум.

«И вытащила гвозди из доски, которой было забито окно», — подумала я, но промолчала. Вероятно, Мэт прав. Сейчас сезон гнездования, и вполне возможно, что в доме две совы. А деревянная доска, возможно, просто прогнила в месте крепления гвоздями. Я не могла утверждать, что сова не способна была, налетев на доску, выбить ее.

Правда заключалась в том, что я была по уши сыта всякими привидениями. Мне необходимо было разумное объяснение всего этого, и я с радостью приняла гипотезу о двух совах. Кроме того, я только что прижималась к мужчине, поэтому мой мыслительный процесс мог несколько затормозиться.

— Скажи мне, — попросил Мэт, вновь обретая способность говорить, — это ты прыгнула ко мне в объятия или я вцепился в тебя?

Надо было уходить. Я уже собиралась выйти из комнаты, когда мой взгляд привлек какой-то предмет в камине. Я подошла ближе.

— Клара, пошли. Думаю, мы достаточно насмотрелись. Давай убираться отсюда.

Я нагнулась. Наплевав на приказ Мэта ничего не трогать, я протянула руку и взяла мятую полупрозрачную вещь, которую можно было с первого взгляда принять за салфетку. Эта вещь была сухой, шуршащей, хотя и мягкой, изящной и по-своему красивой. С повторяющимся знакомым узором. Я выпрямилась и вытянула руку, пытаясь на глаз определить ее длину. Метра полтора, может, и больше.

— Вот черт! — выругался Мэт.

Я держала в руке змеиную кожу. Змеи, в отличие от людей и других животных, примерно каждые два-три месяца меняют кожу. Змея перестает есть, становится вялой, глаза западают. А потом она выскальзывает из своей кожи, сбрасывая ее, словно ношеную одежду на пол спальни.

— Неужели ужи бывают такими большими? — спросил Мэт.

Я не стала отвечать. По его тону было понятно, что он знает ответ.

— Раньше этого здесь не было, — сказала я.

— Мы просто не заметили.

— Я бы обязательно заметила.

Он спорить не стал.

— Это кожа нашего тайпана?

— Не могу сказать. Возможно, но я не очень хорошо рассмотрела рисунок его кожи. Кроме того…

Он тяжело вздохнул.

— Кроме того что?

— Она больше.

Мы оказались на улице. Какое облегчение — свежий, напоенный ароматами воздух! Используя вместо молотка камень, Мэт прибил обе доски на свои места. После того как он запер ворота на висячий замок, дом Уитчеров вновь превратился в неприступную крепость.

Я взглянула на часы, когда мы шли в сторону поселка, и с удивлением обнаружила, что уже почти полночь. Мы находились в доме дольше, чем я предполагала. Я все еще держала в руке змеиную кожу. Я спросила, могу ли взять ее на пару дней, чтобы показать специалисту, и Мэт нехотя согласился, но при одном условии: ни в коем случае не выпускать ее из виду.

Мы миновали узкую подъездную аллею, ведущую к дому Мэта, — я сообразила, что понятия не имею, как выглядит его дом, — и достигли Бурн-лейн. Мне в нос ударил запах роз старых сортов, навеяв воспоминания о прошлом, о моей маме в ее лучшие годы, о днях, которых не вернуть. Я ощутила непреодолимую потребность побыть одной, поэтому остановилась и повернулась к Мэту.

— Дальше я сама, спасибо. Пожалуйста, не надо…

— У тебя здесь кровь. — Он протянул руку и коснулся моего правого виска.

Я дернулась, как от сильной боли, хотя ощутила лишь пощипывание, когда он притронулся. Он отдернул руку и осмотрел рану. Я увидела у него на пальцах каплю крови. Сова клюнула меня в висок. Еще один шрам. И на неповрежденной половине моего лица! Я почувствовала, что очень устала. Обычно одной царапины от когтей дикой птицы недостаточно, чтобы слезы заструились по моим щекам. По-видимому, слезы блестели в лунном свете, потому что по сузившимся глазам Мэта я поняла: он заметил, что я плачу.

— Прими мои соболезнования в связи со смертью твоей матери, — мягко сказал он.

Я затаила дыхание и стала кусать губу. Пустить слезу — это одно, а разрыдаться перед едва знакомым человеком — совсем другое. Я должна уйти, спрятаться в свою скорлупу. А вместо этого я торчу здесь.

— Откуда ты столько обо мне знаешь? — спросила я.

— У нас маленький поселок, Клара. И мы считаем своим долгом узнать друг о друге побольше.

А я думала, что найду здесь уединение!

— А я — нет, — угрюмо заметила я.

— Ты — нет. — Он положил руку мне на плечо и мягко повел меня по переулку.

Весь дальнейший путь я молчала, не желая больше спорить. Интересно: что подумают наши соседи, когда выглянут в окно и увидят нас вдвоем в такой час, да к тому же Мэт, считай, обнимал меня за плечи?

Мы подошли к подъездной аллее, ведущей к моему дому, но Мэт и не думал останавливаться. Мы устало тащились по гравию, я порылась в карманах и нашла ключи, не переставая гадать: вот сейчас, вот именно сейчас он уйдет. Я вставила ключ в замочную скважину и повернулась к Мэту, не зная, что сказать.

— Что ж, спасибо, — наконец выдавила я и тут же поняла, как это глупо прозвучало.

За что я его поблагодарила? За то, что мне было до чертиков страшно? За то, что на меня налетела испуганная сова?