Командир звездной системы - Уильям Дитц

Проследить точку запуска ракеты довольно легко, поэтому когда она попадала в один шаттл, другой тут же определял положение пусковой установки и уничтожал ее. И все же такой размен — шаттл за ракету — Мерикура вполне устраивал.

Он вовсе не следил за каким-то конкретным местом сражения. Боевые действия велись по всей планете, и дела Мерикура шли неважно. Силы Хайкен Мару пытались захватить ряд важных шахтных комплексов, Порт-Сити был атакован вражеской бронетехникой, да и по военной базе наносились непрерывные удары.

Мерикур почувствовал, как затряслась земля, когда Двухсотпятидесятикилограммовая «умная» бомба попыталась добраться до главной энергетической установки. Ей это не удалось, но светильники в бункере на мгновение потускнели, когда вышел из строя один генератор и включился запасной.

Сквозь щели потолка на голову Мерикура и за шиворот посыпалась земля. Он выругался и принялся отряхиваться. Связисты злорадно заулыбались. Они-то предусмотрительно натянули пленки над собой и над своим оборудованием.

Рядом с Мерикуром появилась Фаутс. Она была облачена в полный бронекомплект.

— Время подышать свежим воздухом, сэр. «Суслик — 1» докладывает: шаттлы Хайкен Мару приземлились, их пехота пошла вперед.

Мерикур щелкнул пальцем по собственной броне.

— Спасибо, майор. Что ж, пора наверх, поприветствуем наших гостей.

— Еще кое-что, сэр.

— Да?

— Похоже, они послали сюда отряды сил безопасности, состоящие из людей, а не кадровую цернианскую армию.

— Интересно, — задумался Мерикур. — Может быть, какому-то офицеру просто не нравятся инопланетяне? Ну, это мы скоро выясним. Бетани, ты где?

Он оглянулся, поискал взглядом жену — и оказалось, та стояла у него за спиной.

— Да, мой господин? — Бетани улыбалась. На ней был надет бронекостюм, в руках она держала автомат-пульсатор.

— Разве ты умеешь пользоваться этой штуковиной? — удивился Мерикур.

— Ну конечно же, — безмятежно ответила она, — чему нас только не учили в воскресной школе.

Мерикур хотел сказать, чтобы Бетани спряталась в глубоком туннеле, ведущем в шахту, где она будет в безопасности, но выражение ее глаз остановило его.

Он кивнул:

— Хорошо. Но я требую, чтобы ты подчинялась моим приказам. Считай себя моим телохранителем.

По крайней мере, так они будут все время вместе. Мерикур огляделся.

Связисты и техники оставили свое оборудование и надевали бронекостюмы. Когда садятся вражеские корабли, деление на поваров, связистов или санитаров исчезает. Есть просто морская пехота.

Мерикур опустил щиток на каске и приказал:

— Ну-ка, парни, айда наверх! Надраим кое-кому задницу!

— Огонь!

Церниане, прорезав стальную проволоку, ворвались на территорию завода.

Но команда оказалась излишней. Морпехи палили со всех сторон, и отовсюду слышался отрывистый лай автоматных очередей. Одни церниане падали, другие на бегу открывали ответный огонь.

Какой-то морской пехотинец вскинул руки и упал на спину, вместо лица у него оказалась кровавая каша. Другой метнул гранату, но не успел спрятаться и получил автоматную очередь в грудь.

— Всем назад! — заорал Шаффер. — Назад, в туннели!

Повторять второй раз не было нужды. Морские пехотинцы, отстреливаясь, отступали и уносили раненых. По одному, по двое или по трое они ныряли в короткие вертикальные шурфы. На четвереньках, царапая ладони и колени, они устремлялись к джунглям, где находился вход в один из туннелей, прорытых повстанцами.

Сержант Ланг стояла перед неглубоким шурфом, пульсатор в ее руках взрывался короткими очередями.

— Давай, лейтенант! Все остальные уже внизу!

Шаффер тоже стрелял короткими, в десять выстрелов каждая, очередями.

— Вперед, сержант, я прикрою! — крикнул он. — Ты еще успеешь добраться до джунглей!

— Чушь собачья, сэр! Я не уйду без вас!

— Это приказ, сержант!

Шаффер повернулся к ней и нажал на спуск. Стеклянные шарики взрыли землю прямо перед ее ногами. Вздрогнув от удивления, Ланг сделала невольный шаг назад и упала в шурф.

Лейтенант понял: чтобы дать его солдатам шанс добраться до джунглей, он должен отвлечь внимание церниан. Он что-то заорал и бросился в атаку. Автомат в руках Шаффера стрелял беспорядочно, куда попало — лишь бы слышались выстрелы. Что-то сильно ударило Шаффера в живот и в грудь.

Он упал на спину, раскинув руки, и капли дождя падали ему на лицо. Шаффер знал, что наложил в штаны. Вот черт! Его найдут лежащим вот так, со штанами, полными какашек, как у маленького ребенка, и подумают, что он сделал это от страха. Это было несправедливо. Ему стало так горько и обидно, что он заплакал.

В ушах у него раздался знакомый голос ПИРа: «Не плачьте, сэр. Я вызвал подкрепление. Оно вот-вот прибудет, сэр. Мне очень жаль, что я не смог позвать их раньше, сэр, но…»

Шаффер-перестал плакать. В нем поднялась волна бешенства.

— Перестань молоть чепуху! — сказал он.

«Простите, сэр? Я ослышался?»— удивился ПИР.

— Я сказал, прекрати нести чушь. Я уже давно собирался поговорить с тобой об этом. Боже мой — я умираю, а ты старательно лижешь мне задницу! Будь так добр, окажи мне услугу…

«Какую, сэр? — Молчание. — Сэр! Поговорите со мной… Я очень раскаиваюсь, если делал что-то не так… Не волнуйтесь, сэр, все будет в порядке».

Но все уже никогда не будет в порядке, и ПИР знал это. Шаффер умер, и никогда, никогда больше ничего в порядке не будет. Он умер, разговаривая со своим ПИРом, как с живым человеком, чего никогда раньше не делал, и просил оказать ему услугу.

О, ПИР отдал бы все, все на свете, только бы вернуть Шаффера к жизни!

Внезапно электронные датчики ПИРа ощутили поблизости источник теплового излучения. Его спектр соответствовал теплу цернианина. Источник приблизился, интенсивность излучения повысилась — это цернианин склонился над телом Шаффера. ПИР завизжал: «Не смей к нему прикасаться, слышишь, ты!»— но его никто не услышал.

Цернианин заметил волнистую черную полосу на погонах Шаффера. Человек-офицер! Солдат принялся обшаривать труп, не обращая внимания на розовые внутренности и кольца кишок, которые вывалились из огромной дыры в животе. Где-то на поясе у офицера должен быть укреплен миниатюрный компьютер, который цернианское командование так хотело заполучить в свои руки, что готово было заплатить целых сто друн. Минутку… Вот он! Весь залитый кровью, но совсем не поврежденный. Солдат ножом срезал ПИР с пояса офицера и поднес прибор поближе к глазам. Просто черная коробка. И что в нем такого особенного?

Вопрос навсегда остался без ответа, потому что когда ПИР произнес: «Я люблю тебя, лейтенант Шаффер», — цернианин услышать этого не мог.