Мастер молний. Книга III - Яков Барр

Чистота «на поток», я настроил его так, что всякая гадость не просто превращалась в каменное стекло, а сразу в фигурки — носорога и кое-каких других животных. Некоторые из них не водились на Земле Сорок Два вовсе. Выбирались они случайным образом. Теперь же на выходе получится каменно-стеклянная пыль, которая по мнению не будет стоить ровным счетом ничего.

Я предложил на этом оставить тему свалки и перейти к другим делам, что творились без меня. Самой важной оказалась презентация идеальной Ласточки, она состоялась в мое отсутствие. Эмма рассказала, что впечатление мы произвели, но конкретный договор они подписывать не торопились. Министр дал указание директору компании обсудить номенклатуру того, что мы можем поставить. Самого директора на встрече не было, но он готов принять лично меня и никого больше, так вопрос одновременно и сдвинулся, и подвис. Точнее говоря, он вызывал к себе нашего нового талантливого конструктора Эмму, но она, конечно же ехать отказалась. И правильно сделала.

Между тем, тюнинговая мастерская «Северный Ветер» начала активную деятельность. За неделю Эмма с Василием умудрились выкупить, восстановить, модифицировать и продать три ягуара, два кадиллака и линкольн. В нашем гараже стояли три автобуса и два десятка грузовиков, на продажу которых я добро не давал, но желающие уже раскалили телефон Арсению, который вошел во вкус торговли автомобилями.

Кстати, перевозкой мусора у нас занимался Bridge Express Сидорова. К счастью, и полигон, который мы успели расчистить на две трети, и городок Вольнов, который мы тоже выскоблили до блеска, договора заключали с Проектом, а он уже нанимал Экспресс. И наш внутренний контракт можно было в любой момент расторгнуть с любой стороны с двухнедельным уведомлением. Я предложил Сидорову таковое немедленно отправить.

* * *

Какой школьник в эпоху освоения космоса не мечтал оказаться на Луне или на Марсе? Только самый ограниченный. Координаты, что дала мне Анастасия, вели меня именно туда. Совой в такие дали не полетаешь, не говоря уже о зубодробительных расчетах траектории. Конечно, у меня были в загашнике тела, способные существовать в безвоздушном пространстве. Но развивать космические скорости хлопотно даже для меня на пике формы, а сейчас я все еще в нее не вернулся. Даже с открытием всех печатей это дело долгое.

Астральный план нашего космического соседа был похож на образ, сложившийся в сознании у прежнего Беринга. Пустыня с красным песком, слежавшимся до почти каменной консистенции. Пункт связи я увидел сразу же, идти до него было пару километров и выглядел он как футуристическое здание, состоящее из сросшихся круглых сфер. Цвет определить я затруднился, поскольку выглядел этот домик иллюзорно, как голубая просвечивающая голограмма.

Почти сразу у меня появилось чувство, что за мной следят. Причем, отнюдь не добрым взглядом. Я спустился на физический план. Он мало чем отличался, только никаких сфер не было, а на их месте я с трудом высмотрел развалины, засыпанные песком. Отличить их от очередного бархана можно было, только зная, что они существуют.

Сходу начинать восстановление я мог, но не решился. Надо было сперва поздороваться с хозяевами. Вежливые люди живут дольше. Я чувствовал эманации очень знакомой силы. И поскольку дверного звонка в красных песках можно было не искать, я уселся прямо на бархан, скрывавший развалины, и начал медитировать, сосредоточившись на сканировании пространства магическим взором. Наконец, меня решили поприветствовать. На линии горизонта возникли три воронки смерчей, стремительно летевших в мою сторону. Я дождался, когда они приблизятся, и произнес фразу на языке Предвечных, означавшую «Покой». Ее же можно было очень вольно перевести как «Заткнитесь там за стенкой, три часа ночи».

Почему я выбрал именно этот способ справиться с разбушевавшейся стихией? Я все же — маг воздуха и Северный Ветер, то есть без особых усилий мог усмирить любой ураган. Или даже с ним подружиться и вместе полетать над Землей, простите, Марсом. Но я действительно узнал ту силу, что шутила со мной, и хотел произвести впечатление.

Вскоре я почувствовал импульс, приглашавший меня подняться для разговора. Я «вознесся» в Астрал, где вместо уже поднадоевших песков обнаружил экзотичный сад. Ни одного растения я не узнал, но явно что-то тропическое. Скорее всего так выглядел Марс, пока не высох.

Меня встретили трое. Издали их можно было бы принять за людей. Высокие, под три метра, с парой трехпалых рук, ногами, вывернутыми, как у классика, «коленками назад». Лица как такого у этих сущностей не было. Да и рассмотреть лица я не мог при всем желании, ослепленный невыносимым сиянием из синих глаз. Но я помнил, что вместо лица у этих существ — сплошная маска из грубой, будто выделанной, кожи.

— Ты сам-то понял, что сказал? — насмешливо спросил один из встречающих.

Язык, на котором он говорил, отличался от речи предвечных, как итальянский от латыни. Я, к счастью, знал все четыре. Мертвому языку древних римлян меня научила Минерва очень давно.

— Условно это можно перевести как «Тишина должна быть в библиотеке», но с большим уважением в голосе.

— Интересно, как, по-твоему, это звучит без показного уважения?

— Если без уважения, то «Заткнулись все, я работаю».

— Над чем же таким важным ты работал?

— Оставь его, Малантис, мы его проверили, он показал силу, все честно, — одернул соседа другой марсианин, точнее другая, судя по женскому голосу. — Меня больше волнует, откуда он вообще знает наши языки, включая истинный. Ну-ка, мальчуган, расскажи нам свою историю.

— Я родом с Земли Сорок Два, вашей соседки. Я попал в хроноспазм, меня подобрали майариды, они воспитали и научили основам высокого искусства.

— Зачем им играть с человеческим детенышем? — проскрипел скептик Малантис.

— Я стал частью пророчества Санидириуса. Последнюю тысячу лет и прямо сейчас я его и воплощаю в жизнь.

— И ты знаешь, кто мы? — с интересом спросила дама.

— Конечно, учителя рассказывали про высших майаридов, покинувших физический план.

— И зачем мы это сделали? — спросил Малантис.

— Я это уже ощущаю на себе. На определенном уровне могущества человеческая плоть и человеческая жизнь становятся малы как детская одежда.

— И как ты справляешься? — в голосе скептика прозвучал искренний интерес.

— Секс и еда. Два последних удовольствия, которые как якорь удерживают меня среди людей.

— А зачем тебе держаться в мире людей? — вступил в беседу третий, с голосом резким, как приказы сержанта на плацу.

— Он же сказал, — раздраженно проговорила дама. — Пророчество, даже я про него слышала.

— Погоди, Зерана, пусть он сам ответит. Это важно.

— У меня есть дело, — сказал я честно. — Мироздание оккупировали паразиты.

— Какие еще паразиты? — удивился третий.

— Я