Разломщик - Эл Лекс

— Все нормально? — спросил я у Паши еще пока закидывал в себя еду.

— Нормально. — заговорщицки ответил он, а потом нагнулся еще ближе и спросил. — Слушай, а как ты вообще уходишь из университета так, чтобы тебя не заметили?

— Это секрет. — подмигнул ему я. — Если расскажу, работать перестанет. Уж не обижайся.

Паша мне, конечно, не поверил, но и обижаться не стал тоже. Судя по его глазам, он интересовался чисто из праздного любопытства и не более. Ему никуда сбегать не нужно было, его пассия явно находилась в стенах Урмадана.

Этим вечером я снова ушел из Урмадана, причем даже раньше, чем все остальные — последним занятием снова был аэробол, с которого Пименова меня снова отпустила. Поэтому, похватав свои ненаглядные бутылочки с маслом, я снова отправился в Смекалинск, сразу же в лавку Старьевщика. Он был уже на месте и потирал руки в предвкушении выгодной сделки, которую я ему наобещал по телефону.

Когда я выставил на стол перед ним бутылочку лимонно-желтого «жалящего масла», Старьевщик изменился в лице. Совсем чуть-чуть, но я уловил это изменение.

Еще бы — ведь подобный яркий цвет означал самое высокое качество масла. Чем темнее и мутнее оно, тем хуже его качество и тем слабее эффект и тем меньше он длится. Но мое масло было кислотно-желтым, как неоновые светящиеся палочки на подпольной дискотеке, и Стар знал, что это значит.

А когда я с небольшими паузами вытащил из сумки еще восемь бутылочек, он бросил даже попытки скрыть свои эмоции. Схватил ближайший пузырек и принялся придирчиво осматривать его на свет.

— Вы позволите? — спросил он, указывая взглядом на пузырек.

— Извольте. — улыбнулся я, делая приглашающий жест рукой.

Старьевщик прошел к ближайшей куче антикварного хлама и вытащил из нее кривую саблю. Откупорил пузырек, капнул чуть-чуть на режущую кромку, аккуратно закрыл пузырек и поставил его обратно на стол.

А потом размахнулся и полоснул саблей по ближайшему рыцарскому доспеху, напяленному на деревянный манекен!

Сабля прошла насквозь, и еще секунду доспех висел без движения, а потом его пересекла косая полоса, превратилась в тонкую щель, и доспех развалился на две половины.

Вместе с манекеном.

Старьевщик аккуратно взял саблю двумя руками и повернул к свету, осматривая лезвия и блестящие на нем маслянистые пятна.

— Совершенство. — не скрывая восхищения, выдохнул он, а потом поднял голову, встряхнулся и превратился в уже знакомого мне пройдоху Старьевщика. — Полтора миллиона за все!

Я даже не стал сдерживать смеха — так и заржал в голос от абсурдности этой суммы.

Впрочем, Старьевщик не обиделся. Как и я, он прекрасно знал правила этой игры, и запрета смеяться среди них не было.

В итоге каждая бутылочка ушла за двести тысяч. Неплохая окупаемость котелка за сорокет, если, конечно, не вспоминать, что половина себестоимости бутылька — это магические ингредиенты, а еще четверть — искусство и время мага. И только оставшаяся четверть — все остальное.

Что ж, теперь можно сказать, что у меня есть канал более или менее легальной продажи трофеев с фермы Хромовых. Даже выгоднее получается. Механизм еще не обкатан полностью, да и злоупотреблять им, продавая одни только «Жала» все еще опасно, но главное, что есь подвижки. Остальное приложится.

Забрав готовые документы на кафе и заодно сразу же официально приняв на работу Астрид, я вместе с ней сел за стол на ее кухне и мы принялись обсуждать сметы, меню, ценовую политику и все прочее, что требовалось утвердить чем раньше, тем лучше. Мы почти не спорили, но бумажек было так много и закопались мы в них так глубоко, что выкопались опять только посреди ночи, и пришлось снова оставаться у Астрид.

Точно нужно свое жилище… Подумаю об этом, когда кафе выйдет на нормальный режим.

Метнувшись рано утром в университет только лишь для того, чтобы по-человечески выйти через ворота (и чтобы система меня зафиксировала), я вернулся в Смекалинск и мы с Астрид открыли смотр кандидатов на все должности в кафе. Одну официантку приняли сразу и без разговоров — это была сменщица Астрид, которая ушла из «Капели» практически сразу после того, как уволили саму Астрид.

— Я за нее ручаюсь. — шепнула мне Астрид, когда я сидел и смотрел то на анкету девушки, тот на саму девушку, которая, кажется, слегка смущалась. — Она хорошая! Я ее знаю.

Поток желающих работать оказался намного больше, чем я думал. Я-то полагал, что придет полторы калеки, и придется первое время работать с недобором персонала, что является частой историей для ресторанной сферы, но нет! Очередь была такая, что люди стояли аж на улице, и только на десятом соискателе до меня дошло, почему так.

Я же так и не закрыл снова вывеску с названием… И вся улица, а значит и весь Смекалинск знали, что здесь открывается кафе «Оникс».

Кое-как набрав из этого огромного количества людей даже не полный штат, а полтора полных штата, поскольку очень не хотелось отказывать людям с большим опытом, я оставил Астрид и персонал прорабатывать меню и готовиться к открытию, а сам поехал утверждать все оставшиеся докумены. Или вернее будет сказать, я поехал забирать подтверждения их утверждения, ведь Старьевщик за отдельную плату нашел среди своих знакомых тех, кто утвердил все, что нужно в самые крачайшие сроки. Буквально за половину дня, если говориь конкретно.

В итоге дома (черт, я уже начал называтьт квартиру Астрид домом… Точно-точно-точно надо обзаводиться собственным жилищем!) я оказался опять в первом часу ночи, а сама Астрид и того позже. Поужинав тем, что девушка принесла с проработки меню и даже не особенно поняв, что этот именно было, мы упали спать, в надежде если не морально, то хотя бы физически подготовиться к завтрашнему открытию.

И назавтра, в воскресенье, с самого раннего утра, я уже стоял возле входной двери, отсчитывая последние минуты до десяти часов утра. Ведь именно в десять утра кафе «Оникс» теперь должно было начинать свою работу.

— Ох, как я волнуюсь… — жалобно произнесла Астрид, переминаясь с ноги на ногу. — Ох, как я волнуюсь!

— Не волнуйся. — серьезно сказал я. — А то я тоже начну. И тогда мы оба будем волноваться.

— А работать тогда кто будет? — еще жалобнее спросила Астрид, одергивая привычное мне голубое полупрозрачное платьице.

— А это, детектив, правильный вопрос. — улыбнулся я, касаясь пальцем кончика ее носа. — Именно поэтому и не надо волноваться. А надо работать. Потому что время пришло!

И