Анабиоз. Сын зари - Дмитрий Казаков

— Кажется, шевелится, — произнес кто-то. Голос был знакомый. — Может, остановимся?

— Давай, — сказали в ответ, и твердое, упиравшееся в живот Кириллу, перестало вздрагивать.

Последовали какие-то движения, и он понял, что лежит, а вокруг стоят несколько мужчин — один толстый и лысый, другой невысокий, постарше, третий большой и могучий, с носом картошкой… Стас, Федор, Серега и еще незнакомые парни с автоматами, один с перевязанным плечом.

— Вы? — еле ворочая языком, спросил Кирилл.

Так не хотелось, чтобы это оказалось еще одним мороком, бредовым видением, родившимся в глубине воспаленного мозга.

— А кто же еще? Мы и есть, — сказал бывший десантник, широко улыбаясь. — Подоспели, это, как бы вовремя, еще немного, и твои пятки начали бы поджариваться.

— Хватит болтать, лучше осмотрим его раны, — вмешался маленький, но крепкий мужичок с ружьем.

Кирилл видел его в первый раз.

— Это Толик, — сообщил Серега. — Он из Печер. Давай поглядим, что там у тебя.

Один из незнакомых мужчин, тот, что постарше, в сером камуфляже и очках, оказался, судя по уверенным движениям, врачом. Зашуршала одежда Кирилла, и он ощутил легкие, невесомые прикосновения, почти не причинявшие боли, но все же заставлявшие вздрагивать.

Это была реакция не разума, а тела, помнившего о недавних пытках.

Лицо у доктора осталось спокойным, но в глазах появилась тревога.

— Да, проблемы есть, — сказал он. — Надо как можно быстрее обработать раны.

— Куда… куда вы меня несете? — спросил Кирилл.

— На новую базу, — ответил Серега. — Федь, вы со Стасом отправляйтесь на место встречи. Соберешь тех, кто там окажется, и подходите. А мы прямиком двинемся…

Ответа бывший журналист не услышал — провалился в беспамятство.

Вновь очнулся он на плече Сереги и, подняв голову, увидел, что они переходят улицу Родионова неподалеку от Сенной площади: на проезжей части торчали деревца, из трещин выпирали пучки травы, у обочины лежал самосвал, а врезавшаяся в него ржавая легковушка была смята, как игрушечная.

Перед глазами замелькали ветки, и тут вновь закончились силы, так что дальнейшее он воспринимал урывками: спуск… забор, над ним крыша, из трубы идет дым… что-то мягкое под спиной… боль, возникающая то здесь, то там, но не такая, как раньше… голоса рядом, тяжесть в голове…

А затем Кирилл резко, рывком очнулся, точно выскочил на поверхность воды после затяжного нырка. Показалось, что он вернулся в прошлое, на Яблоневую улицу — лежит в кровати, а рядом, на стуле, расположился Серега.

— Ага, зашевелился, — сказал тот. — Не зря док над тобой колдовал.

Кирилл попытался сесть и понял, что весь в бинтах. Носа коснулся резкий травяной запах.

— Лучше не дергайся, — посоветовал Серега. — Тебя каким-то отваром намазали, чтобы раны не воспалились, чего-то еще сделали и упаковали, что твою мумию.

— Я уже понял. Сколько времени прошло?

— Сейчас вечер, а сюда я тебя приволок утром. Есть хочешь?

Кирилл подумал и кивнул. За последние дни он привык, что в животе ничего нет, и попросту не обращал внимания на сосущее ощущение под ребрами.

— Тогда подожди. — Серега вышел из комнаты.

«Но как же так? — подумал Кирилл. — Ведь я видел впереди только костер… Почему я остался жив?»

Да, но он на этот костер в конце концов попал, и все было точно так, как в «воспоминаниях» — огонь вокруг, уходящий в синее небо столб дыма, глазеющая толпа…

Серега вернулся, но не один — с ним пришел тот самый «док» в очках с тонкой золоченой оправой.

— Сейчас я вас посмотрю, — сообщил он, — и решу можно ли вам есть.

Осмотр занял считанные минуты, и после благосклонного кивка врача бывший десантник предъявил миску с торчащей из нее ложкой. От запаха мясного бульона Кирилла замутило, в животе началось форменное светопреставление, а слюна просто потекла изо рта.

— Только немного, — предупредил «док». — Иначе он умрет.

— Да я же все понимаю. — Серега обидчиво поморщился.

Первую ложку Кирилл проглотил с жадностью, вторую и третью оказалось впихнуть в себя несколько труднее — он словно отвык глотать, а внутренности позабыли, что делать с попавшей в них субстанцией гуще воды. На лбу выступила испарина, веки стали будто свинцовыми, их потянуло вниз.

Кирилл услышал, как врач сказал: «Пусть спит…»

Второе пробуждение за пределами «гостеприимной» коммуны сильно походило на первое, разве что Серега не сидел, а похрапывал, невероятным образом уместившись на двух стульях.

Стоило Кириллу пошевелиться, как бывший десантник поднял голову.

— Охраняешь? — спросил Кирилл. — От кого?

— От всех. — Серега зевнул. — Там такая толпа, и все хотят тебя видеть. Динка, Стас, Федор, хозяева, черный, который кричит, что «всэх зарэжыт», если его к тебе не пустят… Ничего, подождут.

— Хозяева? Где мы хоть находимся?

Кирилл чуть не ляпнул «я перестал верить, что вы за мной придете», но вовремя вспомнил, что почти всеведущий Сын зари обязан был знать о замыслах своих последователей.

Из рассказа Сереги стало ясно, что они на улице Приволжская Слобода, недалеко от Печерского монастыря, и что их приютили люди из общины, контролирующей берег до самого Подновья. С ними, как и с печерскими, удалось договориться еще несколько дней назад, когда Кирилл находился в плену.

Услышав же, что они специально ждали начала казни, чтобы похитить его, он только покачал головой.

— Когда мы тебя от столба отвязали, то на твое место прикрепили «опахальщика», — сказал бывший десантник, и в глазах его появились веселые огоньки.

— Кого?

— Ну, там стоял такой, дым от тебя отгонял, и от страху даже удрать не смог. — Серега ухмыльнулся. — Так что, рога и копыта, свято место пусто не осталось, и кое-кто реально поджарился.

— Поджарился, да.

Кирилл прикрыл глаза, вспоминая Сеню и бородатого мужика, соседей по темнице. Вот они теперь точно остались лишь в воспоминаниях.

— Не все тут верят в то, что ты Сын зари, — сказал бывший десантник. — Вон, док сомневается, да и многие другие. Уж больно дикие вещи о тебе рассказывают — что прямиком с неба спустился, что умеешь делаться невидимым и летать, что тебе ангелы подчиняются.

— Ничего, они поверят, они обязательно поверят, ведь… — Кирилл помедлил, вспоминая «Евангелие Истины», еще один не признанный церковью текст. — Когда его зовут, он слышит, он отвечает, он направляется к тому, кто зовет его, и возвращается к нему.

— А, ну да, — бывший десантник закивал. — Ты как, есть хочешь?

Ответ на этот вопрос мог быть только один.