Мой Пилигрим - Ксения Татьмянина

Двое парней синхронно сделали шаг ближе. И снова встали в нерешительности.

А! Так они меня тоже рассмотрели, вот в чем причина! Поняли, что я девочка не простая, у меня «ордена за отвагу» на лице висят. Драться по-настоящему не хотела. Разойтись бы. С людьми, это не как с собаками, тут нападающие могут изменить свои планы, когда увидят, что визга, писка и слез не будет, а грызться до смерти — это точно! Скинула сумку, на чуть-чуть передвинула правую ногу, чтобы встать устойчивей. Хмыкнула с издевкой, даже с ленцой, сказала:

— Ладно робеть. Решили пригласить на танец, подходите ближе. А нет, гуляйте куда гуляли.

— Тио… Тио…

Мари с таким ужасом в голосе произнесла мое имя, что пришлось скосить на девушку глаза. Отец ее что ли скончался? Но та смотрела не на него, не на меня, не на парочку казематных, а в сторону, и подняла дрожащий пальчик, указывая еще конкретнее.

Мужчина был далеко, и пока читался черным силуэтом на фоне неосвещенных серых домов. Очень внушительный, огромный, широченный, и походка тяжелая. Внезапно от него, как вонь, на несколько метров вперед распространилось ощущение неминуемой физической расправы. Как будто на пути встал медведь-людоед.

— Слуга… Слуга… ты чувствуешь, Тио?!

Мари совсем сдавлено заверещала, и я очень даже поняла, о чем она. Не человек. Сгусток насилия и смерти. Слова о жирной старухе, которую новенькая видела в Трущобном районе, вдруг обрисовались мне реальной картинкой и можно было догадываться, какая аура шла от повелительницы псов…

Если это — Слуга, живыми не вылезти.

Трепет, естественно, погладил меня по всем внутренностям, и даже по позвоночнику холодным пальцем прошелся, но я встряхнулась. Не, не умру. Где тигр, там и медведь. Когда в зубы первому попала, тоже думала, что все, это конец. А вышло наоборот!

— Владелец твой что ли? — Кивнула я раненому парню, отметив с гордостью, что голос не дрогнул. — Внушает. Вы, наверное, дружно все на колени падаете, когда он вас за поводок дергает?

Молчание, но в глазах что-то мелькнуло. Блеск ложной самоуверенности, блик из-под маски, скрывающей лицо раба или пленника чужой воли. Даже жалко стало. А, может, они на самом деле хорошие парни? Как те собаки — добрые псы?

Я облизнула сухие губы и свистнула, призывно махнула ладонью:

— Эй, животное! Быстрее идти нельзя? Мы тут, походу, все тебя ждем!

Мари тихо-тихо заскулила и сжалась в комочек рядом со своим слабо стонущим папой. Всю одежду изгваздала. Съежилась, как мышка, желая исчезнуть. Но все равно храбрая — не вскочила и не побежала. Отступать ведь есть куда — дальше по улице, можно на помощь звать, хоть никто в своем уме не выйдет. Можно только себя спасти, было бы правильно.

И я дура. Куда меня несет? Зачем хамлю? Трепет ушел, и ни отголоска холода его больше не чувствовала. Наоборот, приятное тепло и ровный стук сердца, щеки погорячели от удовольствия и гордости. Из всех силенок — стальной коготок ножа, а от монстра не убегаю…

Когда в спину дунул ветер и захолодил макушку, я увидела, как разом замерли все три противника — двое ближних, теперь казалось, что их и в расчет брать нельзя, так, мальки, и тот — дальний.

Обернулась, уверенная, что увижу Безымянного! Увижу его — Грима!

Но нет — пусто. Только серые плоские тучи еще больше разошлись, да ветер усилился. Хорошим порывом рванул!

Лица громадины так и не увидела, все отступили и растворились в темноте и все больше густеющем тумане. Порыв ветра его местами разогнал, но, едва утих, клочья опять поползли. Не только земля взопрела от влаги и потеплевшего воздуха, но и я. Выдохнула, стянула шарф с шеи и убрала нож в сумку обратно. Зря только ту на землю бросала — испачкала.

— Как там твой отец, живой?

— Да…

Отдала шарф:

— Подложи ему под голову аккуратно, сильно не ворочай — мало ли, переломы или внутреннее кровотечение. Ждем Медичку.

— Тио… — Мари заплакала. — Ты ничего не боишься! Ты прогнала его!

— Не выдумывай. Ни ты ни я не заметили что-то, что на самом деле заставило уродов уйти. Повезло просто.