Душа неприкаянная - Тимофей Печерин

Оттолкнув соседа так, что он упал на пол, я выхватил пакет. И шагнул к шкафу — за курткой. А отворив дверцу, на миг замер, неприятно удивленный. Куртки на месте не оказалось. Она исчезла, испарилась без следа. Вместе со студенческим билетом, транспортной картой и даром, что мертвым, мобильником.

* * *

Та-а-ак! В подобных случаях, если не ошибаюсь, психологи советуют глубоко вздохнуть, успокоиться и оценить обстановку. Не поддаваясь панике. А уже затем обдумать, что теперь делать. Ну и, собственно, действовать.

Эту немудрящую инструкцию я выполнил — серединка на половинку. Смог сделать глубокий вдох… что, если и помогло, то не шибко. И оценить остановку вроде сумел. Поняв, что не ахти какое выдающееся это событие, кража в общаге. Правда, с поправкой на целых три «но».

Первое: украли все-таки не у абстрактного Васи Пупкина, а у меня. Второе: совесть-то в любом случае надо иметь. Хоть документы могли бы оставить. Все равно неведомым воришкам они без надобности. Ну и третье: кто, а главное, как умудрился стянуть куртку столь незаметно?

Ну, на вопрос «кто» мой взбудораженный мозг поспешил выдать крайне сомнительный ответ. Сомнительный, правда, лишь для холодного рассудка. Тогда как я в тот момент вопреки всем наставлениям поддался панике. И потому, не выдержав, даже рявкнул на первого подозреваемого:

— Ты! Где, блин, моя куртка?

Но Ленька-Академик, казалось, не услышал моего вопроса. Так и продолжая сидеть на полу. Да уставившись обалделым взглядом куда-то в сторону.

Отбросив неуместный в такой ситуации пакет, я выскочил в коридор. Где приметил парня и девушку, о чем-то вполголоса беседующих.

Подойдя поближе, я понял, чем увлечена эта парочка. Склонившись над телефоном в руке парня, они наслаждались таким изобретением человечества, как мобильный Интернет.

По мне это была лишь бледная тень Интернета настоящего. Хилая, с ограниченными, как у инвалида, возможностями. Но, справедливости ради, признаю: есть польза даже от него. Ведь, к примеру, узнавать новости можно и с телефона. Как вот сейчас.

— …пишут, авария охренительная утром случилась, — бормотал парень, теребя пальцем экран телефона, — больше двадцати человек погибло. Как в терактах некоторых. Но тогда бы по городу траур объявили. А здесь…

— И откуда ж так много? — удивленно вопрошала девушка.

— Да опять с участием маршрутки, — пояснил ее собеседник, — переполненной, блин. Никто не спасся. И главное: то, вроде, «семерка» была. Мой любимый маршрут — удобно в универ добираться. Блин! Повезло, прям, что первую пару на сегодня отменили.

«Почему же никто не спасся?! — чуть не вырвалось у меня с криком, — вот же он я: жив! И здоров… относительно».

— А я вообще стараюсь на маршрутках не ездить, — грустно молвила девушка, — только на автобусах… больших. На них как-то понадежней будет…

— Извините, ребята, — обратился я к ним, — можно позвонить от вас? Да не бойтесь, я тут живу. Во-о-он в той комнате. У меня просто куртку украли…

В мою сторону парочка даже не обернулась. Продолжив чахнуть над буковками, картинками и ссылками на маленьком экранчике. Только девушка слегка поморщилась.

— Ты ничего не слышал? — спросила она, — шорох какой-то?..

— Крысы, наверное, — предположил парень.

— Сами вы — крысы! — крикнул я этим черствым созданиям.

Но те и бровью не повели.

Последняя надежда оставалась — на коменду. Наверняка на ее, так сказать, рабочем месте есть телефон. Должен быть. Хотя бы большой, с проводом и диском. Потому, не теряя больше времени, я спустился по лестнице на первый этаж. И кинулся к проходной.

— Извините, — обратился я к комендантше, склонившись над маленьким окошком, — можно от вас позвонить? В полицию? Меня обокрали.

Естественно, как величать коменду по имени-отчеству, я так и не вспомнил. Тем более сейчас. Не до того было… да оно и не пригодилось. Потому что комендантша даже не оглянулась на меня. А зачем-то уставилась на потревоженный мной турникет. Который по инерции успел совершить почти еще один полный оборот.

— Не надо никуда звонить, о, безнадежный юнец, — услышал я хрипловатый вежливый голос.

Обернувшись, я увидел высокого согбенного старика весьма необычной внешности. С совершенно лысой головой, оттопыренными ушами и длинной бородой, формой похожей на хвост. Одет старик был в бесформенную хламиду не то черного, не то темно-синего цвета. На сморщенном покрасневшем лице, редко знавшем свежий воздух, хитро блестели бусинки-глаза.

— Так я никуда и не звоню, — это за моей спиной раздался грубый ворчливый голос коменды.

— Не надо… потому что тебя никто не видит, — расставил точки над i старик, — и даже не всегда услышать может.

— Почему? — не удержался я от вопроса. Хотя и понял запоздало: слова старика многое объясняли. Почти все сегодняшние странности в поведении окружающих. И тотальное игнорирование моей скромной персоны.

— О, раб суеты и узник нетерпения, — изрек в ответ старик, — не думаю, что этот вопрос следует обсуждать прямо здесь. Ибо очень вреден он и никчемен для сторонних ушей.

— Вот и проваливай, — вторила ему коменда, — а то шастают здесь… алкота! Средь бела дня…

Покорно склонив голову, старик развернулся и вышел на крыльцо общаги. Я последовал за ним. Спустившись уже вместе, мы отдалились от входа шагов на двадцать. И лишь тогда старик перешел к объяснениям.

— Все потому, что ты… умер, мой юный торопливый друг, — молвил он с едва заметной печалью в голосе, — вернее, тело твое, бренное, погибло. А душа продолжает скитаться по миру.

Как ни странно, но такое известие меня не испугало. И даже не расстроило. Вообще эмоций не вызвало. Будто, подсознание уже было готово к моей преждевременной кончине. Готово в момент столкновения. Тогда как чудесное якобы спасение воспринялось именно как чудо. То есть, как отклонение от хреновой, но все-таки нормы. Слова же длиннобородого старика эту норму словно бы восстановили. Давая понять: все в порядке, все идет, как и задумано.

Но то подсознание. А разум упорно отказывался верить и ушам, и глазам.

— Что-то не верится, — хмуро парировал я, — неувязочка у вас. Вы-то меня видите, разговариваете со мной. Уж не обманываете ли?

— О, безнадежный юнец, стойкий и непоколебимый в своих заблуждениях! — старик усмехнулся, — коль не хочешь ты принимать на веру… давай, проверим прямо сейчас мои слова.

Мимо нас как раз шествовала в направлении общаги девица. С обесцвеченными до белизны волосами, походкой топ-модели и прикидом, как у дешевой проститутки. Высоченные сапоги до колен, сетчатые колготки, коротенькая юбочка и коротенькая же, тесная курточка из кожзаменителя.

— Скажи, о, прекрасное юное создание, — окликнул ее старик, — не видишь ли ты рядом со мною парня… одних лет с тобою?