Низкий город. Книга 1. По лезвию бритвы - Дэниел Полански

Половину ночи я провел, беспокойно ворочаясь в тумане сон-травы, которой пожертвовал накануне перед сном, и потому на следующее утро я проснулся позже, чем собирался. И позже, чем следовало, если принять во внимание то обстоятельство, что в моем положении возможность поспать дольше обычного обещала представиться мне еще не более шести раз. Солнце, светившее в мое окно, зависло на полпути к зениту, когда я натягивал на себя штаны.

В трактире, как обычно для ранней поры, было пусто. Адольфус угрюмо сидел за стойкой, щеки и двойной подбородок отвисли в печали. Аделина намывала пол под столом и, заметив меня, кивнула.

Я занял место рядом с Адольфусом.

— Что стряслось? — начал я.

Старый друг попытался прикрыть гримасу расстройства неловкой улыбкой.

— Ничего. А что это ты вдруг решил спросить?

— Пятнадцать лет вместе, а ты до сих пор не можешь распрощаться с мыслью, будто умеешь мне врать?

На мгновение, хотя и недолгое, его улыбка блеснула искренностью. Затем она исчезла.

— Пропал еще один ребенок, — ответил он.

Аделина прекратила уборку.

Еще один. О Шакра! Я предвидел, что это произойдет, но надеялся, что пройдет больше времени между прошлым случаем и настоящим. Я постарался не терзать себя мыслями о том, как это происшествие могло бы сказаться на сроке, установленном Старцем, или на поведении местной шпаны, готовой в любой момент воспользоваться возможностью навести порядки во владениях Лин Чи.

— Кто на этот раз?

На секунду я испугался, что Адольфус сейчас разрыдается.

— Авраам, сын Мески, — ответил он.

Плохое начало дня, но продолжение еще хуже. Мески была нашей прачкой. Добродушная островитянка воспитывала целую свору ребятишек, используя метод кнута и пряника в равных долях. Об Аврааме я знал лишь то, что он один из гурьбы симпатичных подростков, толпящихся вокруг своей матери.

Аделина отважилась на вопрос.

— Ты думаешь, он, возможно, еще… — Она замолчала, не желая формулировать мысль до конца.

— Шанс всегда есть, — ответил я.

Хотя шансы были равны нулю. Черный дом не ударит пальцем о палец, чтобы разыскать мальчика. Или его найду я, или никто. И, черт возьми, я пока не мог заявить на Беконфилда, имея против него лишь одни подозрения. Возможно, герцог вообще был к этому непричастен. Быть может, скоро откроются новые обстоятельства, быть может, мне повезет. Но все это были только надежды, даже не ожидания, а я не оптимист. Половина одиннадцатого, а мне уже требовался свежий глоток амброзии.

Аделина кивнула, ее округлое личико выглядело совсем старым.

— Я принесу тебе завтрак, — сказала она.

Мы с Адольфусом некоторое время сидели в молчании, никому из нас двоих не хотелось сотрясать воздух словами.

— Где Воробей? — наконец спросил я.

— Ушел на рынок. Аделине понадобилось что-то для ужина. — Адольфус сунул руку в задний карман и достал сложенный листок бумаги. — Принесли тебе перед тем, как ты встал.

Взглянув на полоску бумаги, я развернул ее. Записка содержала пять слов, буквы были отчетливо выведены черными чернилами:

Бюстовый мост, шесть тридцать.

Криспин

Он управился раньше, чем я ожидал. Но с какой целью назначать встречу, если можно было просто переслать мне список в трактир? Возможно, он желал принести извинения за наш прошлый разговор, хотя мне показалось, что он-то как раз рассчитывал увидеть, как буду раскаиваться я, прежде чем получу от него нужные сведения. Я запалил спичку о стойку бара и поднес пламя к записке. Пепел осыпался на пол.

— Теперь Аделине придется там подтирать, — заметил Адольфус.

— Мы все подтираем чужое дерьмо.

Воробей вернулся с покупками, когда я уже наполовину разделался с завтраком. Адольфус слегка приободрился:

— Сколько ты мне сэкономил?

— Два серебреника и шесть медяков, — ответил мальчишка, высыпая мелочь на прилавок.

Адольфус от удовольствия шлепнул себя по ноге.

— Он мало говорит, но, клянусь, перед тобой стоит лучший торгаш во всем Низком городе! Эй, парень, ты уверен, что в тебе не течет кровь островитянина?

— Почем мне знать. Может, и течет.

— Этот ничего не пропустит! Все подмечает, все, что можно увидеть.

— Ты слышал о сыне Мески? — спросил я, прервав хвалебные речи Адольфуса.

Воробей потупил взор.

— Отправляйся к ней и проверь, чтобы обморозни закончили со всеми формальностями расследования, на которые они только способны.

— Что значит формальности?

Я осушил чашку кофе до дна.

— Несерьезное отношение к делу.

Я поднялся к себе, чтобы вооружиться и перехватить дозу амброзии. На этот раз пропал мальчик. Какова связь? Трое детей разного пола и разных рас — все из Низкого города. Мне это ни о чем не говорило. Естественно, похитить уличного ребенка гораздо проще, чем рожденного в благородном семействе. Я вспомнил о своем прошлом свидании с лордом Беконфилдом. Могли этот пресыщенный сукин сын после окончания нашей встречи переодеться и похитить мальчишку? И могло ли быть так, что Авраам был спрятан где-то в потаенном углу герцогского особняка и теперь, привязанный к стулу, ожидал мучительной смерти?

Я вдохнул еще одну дозу и попытался выкинуть мысли из головы. На Веселого Клинка у меня пока ничего не было, и если бы я указал на него пальцем и ошибся, думаю, Старец не проявил бы ко мне должного сострадания. Лучше тихо идти по следу, чем потерять его, запрыгивая слишком далеко вперед.

Хорошенько затянувшись в последний раз, я убрал пузырек в сумку. Мески всегда нравилась мне, и в некотором смысле мы были партнерами. Хотя мысль о том, чтобы вмешиваться сейчас в ее горе, не очень радовала меня, даже если бы наша встреча обещала, что Мески станет последней матерью, проливающей слезы утраты.