Председатель Гаражного Кооператива - Яр Красногоров

— А у тебя слишком большое о себе мнение, раз ты решил, что тебе не понадобится моя помощь! — ответила блондинка, поправив тугой хвост.

Солдат улыбнулся:

— Конечно мне понадобится помощь, когда из-за тебя нас обнаружат. — в ответ Таня с лёгкой улыбкой показала оттопыренный средний палец.

После чего с матами покинула своё временное укрытие. Тряхнув одежду, девушка бегло осмотрелась по сторонам. Большая стройка многоэтажки в соседнем посёлке была заброшена задолго до вспышки бешенства.

Здесь, словно по другую сторону завесы реальности, сотканной из густых зарослей молодых деревьев и плюща находилась тёмная, даже стыдливая для взрослых, сторона юношества.

Прожжённые, смятые пластиковые бутылки валялись в обнимку с переливающимися серебром в свете звёзд и уходящей луны разорванными упаковками от чипс и семечек. Кривые граффити хуев на стенах мирно соседствовали с настоящими шедеврами уличного искусства, ровно как и признания в вечной любви с затертым номером местной шалавы. И естественно, под этими противоречивыми следами бурной подростковой жизни имелась подпись того самого Васи, что всегда был на шаг впереди тебя и оставил своё заветное — «ЗДЕСЬ БЫЛ…».

Глядя на место тусовки местной молодёжи, в груди Тани кольнуло неприятное чувство того, что следующие поколения никогда не узнают, что такое беззаботная жизнь, если вообще узнают.

— Скоро не только нам, но и вообще всем понадобится помощь. — словно подтверди ход её печальных мыслей, произнёс Филин, щелчком выбив сигарету из пачки. — Пойдём, я тебе кое-что покажу. — подкурив на ходу, воин двинулся наверх по бетонными ступеням лестницы, ведущей на второй этаж.

Таня двинулась за ним, стараясь ставить ногу так, чтобы жёсткая подошва её трекинговых ботинок не наступала на многочисленные осколки кирпича, что неприятно хрустели выдавая двух лазутчиков.

Поднявшись на второй этаж, Таня расставила руки в стороны, чтобы сохранить баланс, передвигаясь по железобетонному скелету дома, что так никогда и не узнает тепла стен.

Филин замер на месте, сидя на корточках. Его неподвижная, тёмная фигура стала ориентиром для девушки. Подобравшись ближе, она так же села рядом, уставившись в тёмную полоску горизонта.

— Вон там! — солдат указал на черную точку в складках холмов, меж которых текла жиденькая речушка.

Таня сняла монокуляр и включив прибор ночного видения навелась на место, куда смотрел палец Филиппа. Девушка скривилась от отвращения, когда на расстоянии в километр увидела те самые мясные мешки под деревьями, про которые ей рассказывал Рэм. Тёмная субстанция едва заметно дергалась, выпуская клубы пара, что на краткий миг скрывали и так размытые контуры. Таня решила переключиться на тепловое излучение.

— Это ещё что за срань⁈ — прошипела она.

— Что ты увидела⁈ — с интересом спросил Филин.

Таня хмыкнула, растянул пухлые губы в улыбке:

— А ты разве не можешь видеть в тепловом излучении⁈

— Представь себе. — раздосадовано отозвался солдат, забирая из рук девушки монокуляр.

Каким было его удивление, когда вместо приятного для него соприкосновения с кончиками пальцев Тани, он почувствовал грубую ткань тактических перчаток. Не придав этому особого значения, он взял в руки оптику и быстро навелся на цель.

В переливающихся ярких, оранжево-красных оттенках на фоне сине-фиолетовых контуров, Филин увидел плотные жёлтые сгустки тепла, копошащиеся внутри мясных мешков. Молодой человек поморщился представив себе то, что может скрывать в себе это богомерзкое кожистое нечто. Всё то, что не могла передать оптика, красочно дорисовывало бурное воображение.

Теперь настал черёд Тани угадывать мысли солдата:

— Как думаешь, что там, внутри? — в её голосе считалась дрожь вместе с интересом перед неизвестным страхом.

— Надеюсь, что там не змеи. — на лице Филиппа заиграли желваки.

— Неужели наш бравый солдатик боится пресмыкающихся? — с ноткой издевки спросила Таня.

Филин отреагировал улыбкой на колкое замечание:

— Все чего-то бояться, это нормально. Но да будет тебе известно, меня не пугают змеи. Я их просто ненавижу, а это другое. — он провёл пальцем по белым нашивкам на ремне снайперской винтовки.

Блондинка заметила, как солдат напрягся:

— И откуда такая ненависть? — вкрадчиво спросила Таня, аккуратно забрав оптику из рук парня.

— Довелось сталкиваться с этими мерзкими тварями…

* * *

15.11 ночь.

На экране ноутбука в строке диалога открывшейся программы с устройства связи профессора Сандро моргала заветная фраза: «Семнадцать, восход, два, невозможно, три дорога, один, дом.»

Спустя несколько минут я получил ответ.

— Привет, пап! Наконец-то ты вышел на связь! Как ты⁈ У тебя всё хорошо⁈

Мои пальцы зависли над клавиатурой, пока я размышлял что написать дочери профессора:

— Моё имя… — я написал своё, но тут же стёр, после чего продолжил. — Моё имя сейчас не так важно. Соболезную, но твой отец мёртв.

На экране незамедлительно появился ответ:

— Что⁈ Как это случилось⁈

Я на секунду закрыл глаза, вспомнив, как профессор разрезает себе кожу на руке о лезвие моего топора, покрытого кровью заражённых.

— Сандро пожертвовал собой, чтобы у меня появился шанс спастись.

После недолгой паузы появилось новое сообщение:

— Странный выбор. Я знаю своего отца, он всю жизнь полагался на логику и здравый смысл. Должно быть у него были веские причины, чтобы так поступить. — я собирался ответить, но пока подбирал слова, после долгой паузы в строке диалога появилось ещё одно сообщение. — Но раз ты пишешь мне по нашему закрытому коммутатору и знаешь секретный пароль, то я могу лишь предположить, что отец передал это устройство тебе. Опираясь на вышеупомянутую характеристику отца, как расчетливого человека, я могу сделать предположение, равное семидесяти трём процентам, что он попросил тебя об услуге, раз решил пожертвовать собой. Следовательно, если суммировать все известные мне факты, я делаю вывод, что с вероятностью в шестьдесят два процента услуга, о которой он попросил тебя перед своей кончиной была напрямую связана с моей персоной.

Естественно, я оставляю пять процентов на вероятность, что ты мне попросту врёшь…

Несколько раз протерев глаза, чтобы перечитать сообщение дочери профессора, я сразу же подметил странную манеру письма. Однако я спросил другое.

— Всего лишь пять процентов лжи? Откуда так много доверия к незнакомому человеку.

Курсив в диалоге собеседницы моргнул несколько раз, прежде чем появилось новое сообщение.

— Твой вопрос, о таком высоком проценте доверия с моей стороны, обоснован только в том случае, если ты не доверяешь мне больше, чем я тебе. Запоминаю тот факт, что