Председатель Гаражного Кооператива - Яр Красногоров

Спустя мгновение вечности я чувствую, как вселенная внутри процессора начинает петь в унисон с моим сердцем. После трудной борьбы между мной и неуловимым багом, прятавшимся за неверной запятой, программа вдруг оживает, и я вижу, как турель поворачивается вслед за мной, словно кобра, танцующая под дудку факира.

В эти секунды граница между мной и машиной стирается. Я начинаю чувствовать намерения ожившего металла через строки кода на мониторе, и этот симбиоз прекрасен в своей точности и ужасен в исполнении.

Замечаю слепую зону в положении прицела равным семи градусам, тут же зашиваю дыру в системе безопасности. Каждая строка — это стежок, соединяющий мою паранойю с реальностью. `if (shadow.density 0.7) { soundAlarm(); }`. Осознаю, что не до конца учёл сопротивление воздуха, с которым столкнется выпущенный из дула подшипник. На краткий миг законы физики становятся выпущенными в меня стрелами, а математика — моим щитом. Я смеюсь, представляя, как объяснил бы это психологу: «Да, доктор, я воюю с зомби с помощью синусов и косинусов. Я и есть тот самый человек, которому пригодилась вся эта лабуда после школы!»

Физическая усталость и голод застает меня за тем, что я вшиваю пасхальное яйцо — функцию, которая отключает турели если слышит одновременно пятую строчку гимна и голосовую команду «ЗА РОДИНУ!!!». Не забываю сплести это с протоколом Омега. Это бессмысленно. Может даже опасно. Но я должен всегда, просто ВСЕГДА, иметь запасной план на всякий случай.

С дрожащими от перенапряжения руками я откидываюсь на спинку кресла. Вдыхаю полной грудью и понимаю.

Программирование — это моя молитва. Клавиатура — алтарь. А компилятор священное писание, которое прочесть может только тот, кто готов услышать эхо своих мыслей в гуле процессора.

Когда-нибудь я исчезну, но мой личный код останется в прописанных мною строчках — словно цифровая капсула времени с посланием для будущих поколений с запечатанным в нём криком души, застрявшим между нолем и единицей.

Глава 19

14.11.

— Он сейчас занят. — со вздохом ответила Николь, бросив через плечо короткий взгляд на сидевшего за компьютером парня.

— Но это срочный вопрос. — пробубнил странного вида старик, стоявший в компании Иваныча и повара.

Ника старалась скрыть улыбку, при виде его забавной панамы с приколотым к ней в качестве украшения поплавком. Старик, заметив её взгляд, пригладил густые усы на манер байкера, тронутые сединой и перегнал зубочистку из одного угла рта в другой.

Мулатка вздохнула:

— Если это не связано с сиюминутной опасностью для жизней наших людей, я не могу отвлекать председателя от работы. Если у вас есть предложения, то вносите их в специальный раздел в чате Цитадели на всеобщее голосование.

Усач буркнул:

— Подумать только, мир вокруг сдох, а бюрократия продолжает жить! Голубушка, мой вопрос к главе такой же важный, как и нападение бешеных уродов. Пускай и в нём нет сиюминутной опасности, но если мы ничего не предпримем, то сдохнем так же мучительно, как и от укусов. — старик упер кулаки в бока, отчего его пивной живот выпятился вперёд.

Девушка ещё раз бросила короткий взгляд на сидевшего за компом парня, затем тихо прошептала, обратившись сама к себе:

— Николь, ты же из Четвёртого Рубежа, а наша цель это и административная работа тоже, вот и работай! — она повернулась обратно к мужчинам, осторожно прикрыв за собой дверь. — Рассказывайте, какой у вас вопрос, думаю что смогу с ним справиться, а если нет, то смогу кратко изложить проблематику председателю Цитадели.

Старик с пренебрежением хмыкнул себе в ус:

— Другой разговор, голубушка, идите за мной. — мужчины повернулись и уже было собрались идти прочь, как вздрогнули от неожиданности.

— Куда! — рявкнула на них Николь. — Во-первых, попрошу представиться, господин забавная панама! — девушка вперилась злым взглядом в растерявшегося усача. — Во-вторых я больше не потерплю пренебрежительного к себе обращения! Никакая я вам не Голубушка! Ещё раз увижу даже намёк на подобное отношение, уверяю вас я позабочусь о том, чтобы у вас появился строгий выговор в личном деле. — после этих слов повар Виталий и сторож позади мужчины разом охнули.

— Ох, простите, голу… — мужик закашлял в кулак, — я не хотел вас оскорбить. Просто я подумал, что…

— Хватит! — Ника оборвала его на полуслове и задрав подбородок, подражая Рэму, громко произнесла. — Ваше имя и суть вопроса, не тратьте моё время на ваши оправдания! — девушка почувствовала, как ногти на пальцах больно впились во вспотевшие ладони.

Она напряглась всем телом, чтобы не показать своего волнения. В этот момент ей было стыдно за такое поведение со взрослым человеком, но она прекрасно понимала, что если сама не заставит окружающих уважать себя, то через неё эти самые окружающие, считающие её первой леди, могут начать неуважительно относиться к Рэму. А допустить подобного она никак не могла себе позволить.

— Плотников Алексей Викторович, семьдесят пятого…

— Стоп! — девушка подняла ладонь. — Мне это уже не интересно. Переходите к делу. — Николь немного расслабилась, заметив, что со старика слетело надменное выражение.

— Голу… — Алексей снова сделал вид, что закашлялся, — извините, мой вопрос заключается в том, что я возмущен тем, как ваши люди бездарно разбрасываться настоящим богатством! — было заметно, как старик быстро набирает обороты, но под пристальным взглядом мулатки он так же быстро убавил тон. — Может быть всё же посмотрите на то, что я имею ввиду?

— Ладно. — Николь ухватилась за свою пышную шевелюру, которую беспощадно растрепал порыв ветра.

Они направились прямиком к стене. Алексей подошёл практически к краю рва и остановившись указал рукой на кучу земли.

— Вот.

Николь удивлённо приподняла брови вверх:

— Вы решили мне показать кучку грязи⁈

Старик с шумом выдохнул, опустив плечи:

— Голу… извиняюсь, как тебя зовут?

— Ника. — ответила девушка.

— Ника. Это не просто кучка грязи! Это же чистейший чернозем! Самая плодородная почва в мире, а вы вот так с ней распоряжаетесь! — он покачал головой цокая языком. — К земле нужно относиться с уважением! Я вижу, что ваш глава тут все железяками защитными заставил. Нужное конечно дело, но поверьте старику, что всю жизнь был фермером, я в своей жизни застал и времена, когда