Камень огня - Таня Хафф

«Дождь прекратится, когда решат Господь и Госпожа», — сказали ей.

Это было нечестно.

— Жалеешь себя? — спросила Фиона, поравнявшись с девушкой.

— Я — Чародей Девяти, — надменно ответила Чандра. Почему ей то и дело приходится это объяснять? — Я не жалею себя.

— Ладно. — Фиона резко кивнула, но в ее глазах заплясал огонек.

Минуту они шли молча, потом шои спросила:

— Что ты будешь делать, когда вернешь Камень в Ишию?

— Не выйду замуж за Дарвиша, — решительно заявила Чандра, перешагивая лужу. Вчера она весь день задыхалась от пыли, хоть от этого дождь ее избавил.

— А потом?

— Вернусь в свою башню! — Где ей было спокойно. И сухо.

— И?

— Что и?

— И что ты будешь делать в своей башне?

— Ну, — Чандра взмахнула руками и нахмурилась, — я буду чародеем.

— А сейчас ты не чародей? — мягко произнесла Фиона.

— Конечно, чародей!

— Тогда зачем ты должна запираться в башне?

— Я не запираюсь в башне, — сердито сказала девушка. — Там меня никто не беспокоит, и я могу получать знания без помех! — Слова прозвучали слегка напыщенно, раньше Чандра не замечала этого, когда заявляла о том же Абе.

— О-о, значит, ты ничему не научилась с тех пор, как ушла из своей башни?

— Конечно, научилась! Я не говорила, что не научилась! Я… я просто… А, не важно! Ты не чародейка. Ты не поймешь.

Никто не понимал ее. Отец уж точно не понимал. И даже Раджит. Может, Раджит и чародейка, но не Чародей Девяти. Чандра просто хочет вернуться в свою башню, где все оставят ее в покое. Но почему-то в ее воображении Дарвиш лениво развалился в кресле у камина, и Аарон сидел на подоконнике. Вздрогнув, Чандра прогнала их из своего видения, не признаваясь, каким пустым оно теперь стало.

— Я не жалею себя, — повторила она, но Фиона уже ускользнула прочь в раздражающе бесшумной манере шои, и только дождь услышал ее протест.

Дарвиш смотрел на приближающийся Тиволик и думал о том, как долго еще сможет прятаться за шои. После тренировок, к которым побуждал его Идан на рассвете и в сумерки — в придачу к страстным телам, заполнявшим его ночи, в придачу к дневным переходам рядом с фургонами, растянувшимися длинной вереницей, — принц чувствовал себя слишком утомленным и хотел лишь одного: выпить. А когда это желание становилось нестерпимым, он мог направить свои силы на застрявший фургон или посадить ребенка на закорки и следующие несколько миль отвечать на самые немыслимые вопросы — Дарвиш обнаружил с удивлением, что любит детей, и с удовольствием, что и дети любят его, — или бросить всегда готового Фиона за куст.

Множество глаз и множество рук удерживали его от саморазрушения. Он провел с шои три дня, ничего не делая и ни о чем не думая, кроме того, как пережить каждый новый день. Скоро ему придется опять встретиться с реальным миром, встретиться лицом к лицу без винной завесы, и он не был уверен, что справится. Найти Камень и спасти Ишию — разве подобное бремя не заслуживает выпивки?

Когда они доберутся до города, только Чандра и Аарон будут стоять между ним и вином. Дарвиш не может их так использовать. Один раз он уже подвел своих спутников. Он должен быть сильным ради них. Чандра еще так молода и неопытна, и Аарон…

Принц посмотрел вперед, где яркие волосы юноши, даже потемневшие от дождя, выделялись среди черных и каштановых волос шои. Они отросли и теперь завивались на его обожженной солнцем шее. Дарвишу вдруг страстно захотелось провести пальцами по этой границе, стереть напряжение с этих плеч. Принц глубоко вдохнул и очень медленно выдохнул; эту мысль он точно оставит при себе. Он и так уже достаточно злоупотребил своими непрочными отношениями с чужеземным вором. Спокойное товарищество, которым Дарвиш наслаждался на корабле, исчезло после того, как он столь глупо свалился в море.

Аарон закутался в молчание и сердито смотрел на любого, кто приближался к нему. Последние три дня шои оставили его в покое. Но вор все равно не был один. Душевная связь означала, что Дарвиш всегда присутствует, так же как и воспоминание о костре, о пляске, о пламени, которое не имело ничего общего с пламенем костра и которое ничто не сможет до конца потушить.

Стены его раковины стали теперь отчаянно хрупки. Они требовали от Аарона всех его сил. Старые воспоминания выскальзывали сквозь трещины: иссиня-черные волосы Рут, блестящие на солнце, эхо ее криков, мечущееся внутри каменных стен замка, вкус крови на его губах…

«Я ничего не чувствую, — напомнил себе вор. — Я мертвый человек, ждущий смерти».

Но с такой же скоростью, с какой он опорожнил пустоту, она заполнилась снова.

На том самом месте, где кончались фермерские земли и начинались окраины города, шои свернули на восток, на едва заметную дорогу, которая уже не хранила следы колес — только память об их проходе. Дождь превратился в туман, а на западе серебряным полотном в сером мире лежало море. Трое не шои остановились у поворота, на пути в город, к Камню и тому, что будет после. Фургоны проезжали мимо. Дети махали руками и кричали «до свидания», молодежь постарше посылала воздушные поцелуи, ловимые принцем, но только Идан остановился поболтать, как всегда окруженный близнецами.

— Пришли дать мудрый совет? — спросил Дарвиш, крутя влажную кожу пояса. Ему хотелось выпить. Впрочем, ему все время хотелось выпить в эти дни.

— Нет-нет, — усмехнулся Идан, покачав головой. — Мы перестали давать мудрые советы, все равно их никто не слушает. Мы просто хотели сказать, что где-то через шесть лет семья будет снова в этой части света. Если вы переживете свое приключеньице, то сможете вновь путешествовать с нами.

За спиной дяди Фион похотливо подмигнул Дарвишу.

— Думаете, мы не переживем?

Пронзительный голос Чандры выдал ее волнение. Она едва не погибла в море, но то было по чистой случайности. Ни разу с тех пор, как она решила спасти Камень, ей не приходило в голову, что она может беспечно шагать к смерти. Чандра собиралась доказать отцу, что она — Чародей Девяти и представляет силу, с которой следует считаться. Она не собиралась умереть.

— Вы хотите отнять могущественную реликвию у могущественного чародея, который имеет поддержку могущественного короля. — Идан выразительно развел руками. — Да хранят вас Господин и Госпожа!

— Лучше я останусь с Девятью и Одной, — съязвил Дарвиш. — Если я правильно понял, нам не помешают восемь лишних богов.

— Стойте! — Голос Аарона прорезался сквозь городской шум, пригвоздив к месту и Дарвиша, и Чандру. — Куда вы идете?

— Во дворец? — поднял брови Дарвиш.

— Туда, — заявила Чандра, — где находится Камень.

— Он там?

— Ну… э…

Девушка попыталась дотянуться до Камня под стенами города — то что она почувствовала, была СИЛА. Она пробежала по ее нервам, завибрировала в костях и даже сейчас еще багрово пульсировала за висками, постоянно напоминая о своем присутствии.