Повелители Тьмы - Сергей Костин

Если кровь капает, то человек ещё жив, вспомнил я и немного повеселел. Радость отозвалась новой болью в голове, и я не смог сдержать стона.

– Разве варрканы чувствуют боль?

Я попытался развернуть свои глаза в сторону говорившего, это мне удалось, и в сфокусированном объективе моих зрачков появилась несравненная Шимес. Я открыл рот. Губы почему-то растрескались и плохо слушались.

– Как ты нас накрыла?

Красавица сидела в кресле, которое было подвинуто поближе ко мне. За её спиной стояли довольный Милах и несколько десятков нелюдей. Шимес, внимательно глядя на меня, крутила на своём пальце кольцо с изображением Предвечного. Наконец, после недолгого молчания, она соизволила раскрыть свой ротик и показать кончик соблазнительно влажного языка.

– Все очень просто, варркан. Теперь я сильнее тебя. У меня есть власть.

– Что ты с ней будешь делать? – я продолжал смотреть на кончик розового языка Шимес и думал, какого чёрта в голову лезет всякая ерунда.

– Что можно сделать с властью, варркан?

Все! Я вернусь в империю, и народ признает меня королевой. А потом я наведу порядок в этой грязной стране.

– Шимес. Послушай, детка, что скажет тебе старый сержант.

Глаза Шимес удивлённо округлились, но она ничего не произнесла, давая мне время сказать то, что я считал нужным.

– За свою долгую жизнь я видел очень много людей, желающих обладать властью. Я также видел очень много людей, кто сумел заполучить эту власть. Я видел с десяток королей и не менее дюжины императоров…

– Короче, варркан, что ты хочешь сказать обо мне?

– Короче? Почему бы и нет. За всю свою жизнь я не видел большей идиотки, чем ты. Ты просто маньячка.

А в следующую секунду на меня обрушились здоровенные кулаки Милаха, который подскочил ко мне слишком быстро, гораздо быстрее, чем если бы я был свободен.

Старался он вовсю. И, как всегда, зря. Глупец тот, кто думает, что можно так просто избить варркана. Существует только несколько болевых точек, попадание в которые заставляет нашего брата недовольно морщиться. А всё остальное – мелочь. Тело гасило удары, и я боюсь, что больно было только кулакам Милаха.

Единственная неприятность, несколько раз он врезал мне по голове, что заставило меня закрыть глаза.

Но когда я снова открыл их, то даже моё, неспособное ничему удивляться сознание удивилось. Очевидно, от ударов по голове там чтото сдвинулось с места, и боль, до этого буквально пронизывающая меня, исчезла. Я чуть было не сказал Милаху спасибо, но вовремя одумался. Вдруг ему захочется поставить все обратно.

Тяжело дыша, жлоб отвалил за кресло Шимес, и она снова завела свою волынку.

– Теперь тебе, наверное, очень хорошо?

Если бы она знала, как близка к истине.

Но для истинного удовольствия мне не хватало совсем немногого – свободы. Что я и решил исправить.

Напрягшись, я постарался вырвать своё тело из сжимающих его тисков и перебросить куда-нибудь в более интересное место. Например, поближе к Милаху, который в это время осматривал мой меч.

Но, как ни странно, ничего не получилось.

Я оставался там, где не должен оставаться. То есть в цепях, прикованный к стене. Ладно, попробуем вырваться с помощью грубой мужской силы. Не так эффектно, зато действенно. Я рванул цепи, но в ответ вместо характерного звука рвущегося металла, до моих ушей донёсся смех Шимес и Милаха.

– Файон, ты мог бы спросить меня, что произошло, прежде чем пробовать освободиться.

Ладно, я не гордый. Тем более, что мне абсолютно непонятно, почему я, раньше свободно перемещавшийся по пространству и рвавший не такие цепочки, совершенно беспомощен.

– Так что же произошло? – разбитые Милахом губы еле шевелились.

– А ты посмотри в себя, и увидишь, что произошло.

Последуем совету Шимес, тем более, что мне давно уже хотелось посмотреть на неполадки в моей внутренней системе. Я закрыл глаза и обратил все своё внимание на сознание.

Господи! Что здесь произошло? Я метался по извилинам мозга и, вскрывая ячейки одну за другой, всюду видел любопытную руку Шимес. Пока я был без сознания, она славно поработала в моей голове. Казалось, все моё сознание оплетено тоненькими ниточками разума ведьмы. Теперь становилось понятно, почему я не смог освободиться. Моё сознание было заблокировано сознанием Шимес, и я ничего не мог сделать без её ведома. Все мои знания в один миг стали бесполезны.

– Как тебе это нравится? – голос Шимес проникал в меня и звучал прямо в моей голове.

Я раскрыл глаза и зло уставился на ведьму, которая выглядела весьма довольной.

– Вообще-то в моём лексиконе есть одно слово, но думаю, ты не захочешь выслушать его.

– Если ты боишься Милаха, то он тебя не тронет. Говори, я хочу слышать, что обо мне думает человек, чей разум находится у меня в подчинении.

Ну, я и сказал всё, что думал по этому поводу. А что?

Шимес побледнела, вскочила на ноги и остановила бросившегося ко мне мордоворота Милаха.

– Нет, Милах!

Милах, как и положено дисциплинированному любовнику, раздул свои бычьи ноздри, но на месте остался.

Шимес соскользнула с кресла и неторопливо приблизилась ко мне.

– Я не хотела напоминать тебе, Файон, но придётся. Надеюсь, ты не забыл, как выставил меня на посмешище перед моими людьми в горном замке? И сейчас. Тебя ничему не научили кулаки Милаха, но тебя научу я.

Я только успел подставить щеку. Удар был такой силы, что голова моя метнулась в сторону и врезалась в стену. И, кажется, на щеке, кроме памятного для меня отпечатка остались четыре глубоких царапины от ногтей Щимес.

Я выплюнул два зуба, облизал губы и проглотил обиду.

– Ну и паскуда же ты!

Шимес резко остановила рукой слишком ретивого Милаха и только после того, как удостоверилась, что я смотрю ей в глаза, прошептала:

– А знаешь, варркан, ты мне нравишься!

Ха, нормально. Сначала бац по морде, а потом ещё и нравлюсь.

– Тебе не нравятся мои слова?

– Нравятся, че не нравятся-то. Только зубы жалко. Наверное, без них я не очень симпатичный. Шимес! Слушай! Хорош цирк устраивать.

Если я проиграл, убей меня. Если нет, то отпусти, и мы все начнём сначала. Погоняемся друг за другом. А, Шимес?!

Я думал, Милах взорвётся на своём месте за креслом. Его глаза отчётливо говорили мне, что, будь его воля, он бы сделал со мной что-то ужасное. Но это "что-то" ужасное сделала сама Шимес.

Сначала я подумал, что она собирается оторвать мне уши. Она схватила их, резко и надёжно, затем рванула на себя моё лицо, а в следующее мгновение я почувствовал, как её язык, которым я не далее десяти минут назад любовался, раздвигает мои зубы и проталкивается к моему ошалевшему языку.