Дети лампы. Книга 3. Джинн и Королева-кобра - Филип Керр

Старший из садхаков, господин Бхуттоте, раздраженно ткнул пальцем в Джалобина.

— Что вы здесь делаете? — спросил он на хинди. — Разве вы не знаете, что после полуночи из спальни выходить запрещено?

— Я только что закончил работу, — сказал Джалобин. — В центре компьютерной помощи. Я просидел там на одном месте несколько часов, и теперь мне обязательно надо размять ноги и подышать свежим воздухом.

— Пойдемте, — сказал господин Бхуттоте. — Вас хочет видеть гуру.

— Меня? А зачем?

— Не имею представления.

— В такой поздний час? — Джалобин с трудом подавил зевоту, и получилось это у него вполне натурально. — Разве нельзя подождать до утра? Сначала я полдня занимался йогой, потом сидел в центре на телефоне! У меня нет сил.

— Нет, вы пойдете сейчас, — настаивал господин Бхуттоте. — Таково распоряжение гуру. Как он сказал, так и будет. Между прочим, гуру Масамджхасара никогда не спит. Он не спит уже двенадцать лет.

— Очень ему сочувствую, — сказал Джалобин. — Бессонница, что ли?

— Нет, — ответил другой садхак. — Он просто не вправе тратить время на сон, потому что ему в голову все время приходят важные мысли.

— Бедняга, — произнес Джалобин и последовал за садхаками к святилищу, где, по словам сопровождавших, его ждал гуру. — Как же неприятно, когда тебя по ночам одолевают мысли!

— В этом нет ничего неприятного, — возрази господин Бхуттоте. — Ночи гуру посвящены раздумьям о великом. Потом он делится этими великими мыслями с нами, и благодаря ему мы все достигаем просветления.

— Разумеется, — выдавил из себя Джалобин. — Мы бы все просто погибли без великих мыслей гуру.

Одной рукой Джон схватился за веревку, а другой подтянул сестру поближе.

— Давай же, Фил! Ты справишься! — сказал он.

Дыббакс тем временем уже одолел десять метров, отделявших их от уступа, и примеривался, как на него перебраться.

Филиппа оцепенела от холода. Зубы ее стучали, точно копыта крошечной лошадки. В школе она никогда не отличалась большими успехами на уроках физкультуры, и предложи ей кто-нибудь в Нью-Йорке залезть по десятиметровому канату, она бы наверняка отказалась или, если уж на то дело пошло, применила бы джинн-силу. Но, как известно, опасность и отчаяние любому придадут недюжинную выносливость и ловкость. Сейчас, разумеется, был как раз такой случай, и Джону не пришлось долго уговаривать сестру. Филиппа ухватилась за веревку, подтянулась и, оттолкнувшись от днища перевернувшегося ведра, полезла вверх.

Ожидая своей очереди, Джон на мгновение сгрузил голову в воду и посмотрел вниз. Вынырнув, он крикнул сестре:

— Думаю, там еще воды метров тридцать, а то и больше. Но она очень прозрачная, дно хорошо видно.

— Пожалуйста, замолчи, — отозвалась Филиппа — Ничего не хочу знать.

Тут в воду плюхнулось что-то тяжелое. Филиппа с Джоном посмотрели вверх и увидели, что Дыббакс все еще держится за веревку и колотит ногой по стене колодца. Вот еще один кирпич полетел в воду, а вот и следующий.

— Осторожно! — крикнул Джон. — Ты чуть в меня не попал.

— Прости, — отозвался Дыббакс и, сбросив в воду еще несколько кирпичей, перелез в образовавшееся отверстие. — Быстрее сюда, — крикнул он вниз. — Тут всем места хватит. Джон, а ты сможешь захватить фонарик?

Чтобы достигнуть выступа, Филиппе потребовалось добрых пятнадцать минут, причем ее победа далась колодцелазам не без потерь. Пытаясь нащупать опору в нише, которую сделал в стене колодца Дыббакс, девочка случайно сбила вниз еще один кирпич, но вместо того, чтобы просто упасть в воду вслед за остальными, он угодил точнехонько в фонарик, который Джон оставил на выступе над водой. Джон не успел его подхватить, и самый ценный из имевшихся у них предметов полетел воду.

Дыббакс ахнул, а Джон, одолевший уже почти половину пути, без раздумий бросился обратно в воду, вслед за их единственным источником света.

Фонарик, к счастью, был водонепроницаемым и продолжал гореть, что облегчало его поиски. Джон нырял и нырял, отчаянно пытаясь дотянуться до света то одной, то другой рукой. Дважды он даже коснулся фонарика пальцами, но схватить его не удавалось. Только с третьей попытки, когда мальчику казалось, что его легкие вот-вот лопнут, фонарик наконец оказался у него в руках.

И тут он увидел кобру — уже знакомый процарапанный на кирпиче знак. Третья змея! Сил всплывать и набирать в легкие новую порцию воздуха уже не было. Джон вообще не был уверен, что сможет взобраться по веревке после всех этих погружений. Что ж, теперь или никогда. Он подплыл к третьей кобре и, осветив кирпич, принялся колотить вокруг него долотом, чтобы расшатать и вынуть кирпич из паза, выбитого в стене полковником Килликранки. Полковник нацарапал эту змею даже тщательнее, чем двух предыдущих, и цифру «3» рядом с ней изобразил, чтобы не было никакой ошибки. Наконец Джон почувствовал, что кирпич подается… он подцепил его долотом, словно рычагом, и вывернул из паза.

Сидя в нише в темноте, Филиппа ждала возвращения Джона. Она гордилась братом, но больше тревожилась: его нет уже слишком долго, а вода такая холодная! Сверху им с Дыббаксом было вид о лишь перемещение пучка света под водой.

— Почему он не выныривает? — пробормотал Дыббакс.

Филиппа промолчала. И в тот момент, когда она уже была готова броситься в воду спасать брата на поверхности показался луч света, а следом и голова Джона. Он возбужденно кричал и показывал им какой-то предмет, вроде маленького кожаного мешочка.

— Я его нашел! — наконец различили они. — Амулет!

— Молодчина, Джон! — Филиппа была счастлива уже оттого, что видит брата живым и здоровым.

— Здорово! — орал Дыббакс. — Ты гигант, Джон!

— По крайней мере, я думаю, что там амулет. Когда я нырял за фонариком, я нашел кирпич с третьей коброй. Выломал его и достал вот это.

— Что ж еще? Конечно амулет! — радовался Дыббакс.

— И здорово, что ты спас фонарик, — добавила Филиппа. — Без света мы совсем пропадем.

— Кирпич с коброй был метрах в трех под водой. Когда я сунул в отверстие руку, она там застряла. Думал, утону…

Тут фонарик пару секунд померцал и потух. Темнота тут же сгустилась. Казалось, ее можно жевать.

— Давайте надеяться, что он просто подмок и скоро включится опять, — сказал Джон. Сунув фонарик и кожаный мешочек за пояс, он подплыл к веревке и полез вверх.

— О чем, спрашивается, думал полковник? — сердито ворчал Дыббакс. Расчищая место для Джона, он аккуратно скидывал в воду все новые кирпичи. — Спрятать третью кобру ниже поверхности воды!

— Знаешь, держу пари, что в те времена вода не стояла так высоко, — сказала Филиппа. — Уровень воды скорее всего поднялся после того, как английские солдаты восстановили колодец.