Маг и кошка - Кристофер Сташеф

— Бедняжки! — вырвалось у Балкис.

Бунао пожал плечами:

— Думаю, их кончина наступает быстро: ведь морская вода превращает огонь, которым пылают их крылья, в пар.

— А как же птенцы? — заволновался Антоний. — Как они выживут без отца и матери?

Бунао с любопытством взглянул на юношу:

— У тебя доброе сердце. Но не тревожься: эти птенцы — новые царь и царица, а те птицы, что станут последними спутниками царственной четы, вернутся к сироткам и будут кормить их и выхаживать до тех пор, пока те не подрастут, не научатся летать и не смогут сами о себе позаботиться.

— Удивительная забота! — восхищенно пробормотала Балкис и посмотрела на Антония широко раскрытыми глазами.

Юноша кивнул:

— Как нам повезло, что мы увидели этих птиц!

— Вы говорите так, словно они сами прилетели — а вы ни при чем, — усмехнулся Бунао и протянул спутникам руку. — Добро пожаловать. Вы должны погостить у нас, переночевать. Позвольте оказать вам честь!

— О, вам не стоит утруждаться… — проговорил Антоний, но тут же умолк, поскольку острый локоток Балкис снова ударил его в бок.

— Но вы очень добры, и спасибо вам за приглашение, — как бы закончила она начатую юношей фразу.

— Разве это так уж много в ответ на то, сколько жизней вы спасли, прогнав жадные стаи птиц? Ведь частенько мы теряем дюжину, а то и больше крестьян, сражаясь с этими хищниками, а еще десятки людей гибнут от голода зимой. Все жители нашей страны Пиконии в долгу перед вами. Так позвольте же нам отблагодарить вас и проведите у нас хотя бы эту ночь!

— Ну… одну ночь, пожалуй, можно, — вымолвила Балкис и многозначительно посмотрела на Антония.

Тот опасливо глянул на ее локоть и сказал:

— Да, одна ночь не слишком нас задержит, а потом мы продолжим наш путь на север. С благодарностью принимаем ваше приглашение, почтенный староста!

— Тогда пойдемте! — крикнул староста крестьянам, и толпа радостно вскричала, а потом люди обступили Балкис и Антония со всех сторон, а Бунао повел всех к деревне. Пиконийцы завели бодрую песню, воины вскинули луки и копья, но, конечно, они и не думали нацеливать оружие на гостей.

На краю виноградника были привязаны сотни лошадей, но каких — они были размером с овец! Большинство коротышек забрались на них верхом и поскакали к деревне.

— Сожалею, что у нас нет скакунов, которые подошли бы вам, дорогие гости, — извинился Бунао.

— — Мы привыкли ходить пешком, — заверила его Балкис и заметила: — Ваши воины, похоже, опытны в обращении с оружием. Часто ли вам приходится воевать?

— Мы воюем только с птицами, — ответил Бунао. — Других врагов у нас нет. По будням мы с радостью трудимся на виноградниках, а по воскресеньям славим Христа, но по субботам мы также упражняемся в стрельбе из луков и в сражениях с копьями. Это трудно назвать отдыхом, но для нас это все же нечто отдыха.

До деревне оставалось уже недалеко, когда Балкис и Антоний увидели другое войско, шагавшее им навстречу. Во главе ехал верхом мужчина внушительной комплекции. Кроме набедренной повязки, на нем был лиловый плащ, а его голову венчала золотая корона, украшенная лиловыми и белыми перьями страуса. Как и у прочих пиконийцев, на одном плече у него висел круглый щит, а на другом — колчан со стрелами. Лук и копье были приторочены к седлу. Мужчина, ехавший справа, крикнул:

— Поклонитесь Тутаи, королю Пиконии!

— Да здравствует его величество! — воскликнул Бунао и упал на колени.

Все остальные последовали его примеру. Только Балкис и Антоний стояли и не знали, как им поступить. Потом Антоний пожал плечами и сказал:

— Король есть король.

С этими словами он склонил голову.

— Встань, почтенный Бунао, — сказал король, — и представь мне этих незнакомцев, а затем объясни, как это вышло, что птицы улетели.

— Это — чародеи, которые призвали иллерионов, ваше величество, и велели птицам последовать за ними, — поднявшись с колен, объяснил Бунао. — Боюсь, я не узнал их имен. Сомневался, стоит ли спрашивать об этом у чародеев.

— Мы вам доверяем, и потому можем назвать себя, — с улыбкой проговорила Балкис. — Враги моих врагов — мои друзья. Меня зовут Балкис, а его — Антоний.

Антоний приветственно поднял руку, хотя почему-то ему показалось, что на самом деле Балкис не так уж доверяет пико-нийцам, как говорит.

— Привет тебе, о король!

— Привет и вам, о чародеи, — ответил король и тоже поднял руку и повернул ее ладонью к гостям. — Вы — чужеземцы, и откуда же вы знаете об иллерионах?

— Мы призвали царя и царицу птиц, ваше величество, хотя никогда их не видели, — отвечала Балкис. — Правду сказать, я и не предполагала, что в царстве пернатых есть такая великолепная чета.

— Что ж, если так, то это была счастливая догадка, — с улыбкой проговорил Тутаи, явно довольный ответом гостьи. — Мы благодарны вам за спасение — без вас в этом сражении многие могли бы погибнуть!

— Но зато теперь вы не сможете ощипать и зажарить много птиц, — заметил Антоний извиняющимся тоном.

— Не такая уж это большая плата за спасение людей, — заверил его Тутаи, однако вид у него стал задумчивый. — Честно говоря, большую часть убитых птиц мы выбрасываем, но вы мне подсказали неплохую мысль… В будущем году нужно будет придумать, как изловить этих негодных птиц, когда они снова прилетят за ягодами. Если нам это удастся, мы получим неплохую добычу.

— Славно придумано, — кивнула Балкис и бросила восхищенный взгляд на Антония. — Разве ты что-то знаешь о ловле птиц? — удивленно спросила она.

Юноша смущенно пожал плечами. Казалось, он просто-таки раздулся от похвалы Балкис.

— Знаю, как изготовить силки и сети — но для того, чтобы накрыть все эти виноградники, сетей понадобится немало.

— На это у нас — вся зима впереди, сети мы успеем сплести, — заверил его Бунао. — Но что такое «силки»?

Антоний уже был готов приступить к объяснениям, но Балкис взяла его под руку и сказала:

— Давайте поговорим об этом за трапезой.

— Прекрасная мысль! — воскликнул Тутаи. — Веди нас в палату для гостей, Бунао. Мы попируем с этими чародеями и продумаем, как нам бороться с птицами!

Когда солнце, прятавшееся за жемчужно-серыми облаками, нагрело землю, муравей размером с лисицу выбрался из норы на поверхность песчаного бархана, где укрылся на ночь. Днем раньше он еле успел удрать от разъяренной орды дико кричавших женщин, которые почему-то не догадались, что им следует бояться гигантского насекомого. Они вовсе не испугались и долго гнались за муравьем, потрясая какими-то противными железными штуками, способными ударить с расстояния в двадцать футов, а то и больше. Но муравей умел бегать намного быстрее людей, и дважды возвращался назад, и некоторых женщин укусил — и притом очень больно. Ему совсем не понравился запах, исходивший от женщин. Но после этого несколько окончательно обезумевших подруг укушенных муравьем женщин стали преследовать его еще более яростно. В конце концов муравей выбежал в пустыню, и женщины прекратили погоню. Потом он зарылся в бархан, где и провел ночь.