Буран, Тайга и Асмодей. Дополнение - Денис Чистяков

Санрайз обвела нас взглядом своих невероятно синих глаз, заключив:

– Вернемся в дом, а утром решим, как поступить.

Я был готов выполнить любое ее пожелание, потому спорить не стал. Даже если Кранадж уже вовсю мчит сюда с армией, сил ему противостоять у меня все равно не было. Лишь теперь, когда Санрайз и Элан оказались в относительной безопасности, я позволил себе выдохнуть, мигом ощутив, как усталость наполнила тело.

Повинуясь решению Санрайз, мы направились к дому, оставив трупы бандитов падальщикам. Отбросив на время все насущные мысли, я не мог отделаться только от одной: как и когда сказать правду Санрайз. Не в силах решить этот вопрос, я позволил Дарлису занять место рядом с ней на узкой тропе, а сам шел на шаг позади.

Мне не хотелось этого признавать, но Санрайз как будто чуть оправилась от нападения, когда рядом появился Дарлис и теперь тень тревоги, в которой я был повинен, заметно отступила от ее лица.

Взглянув на Игоря, я, было, подумал, не стоит ли сперва признаться ему, но ревность все еще отравляла мой разум и от этой идеи я отказался, невольно поймав себя на мысли, что мне глубоко безразлично узнает он о моем возвращении или нет. По крайней мере, сейчас.

Ночь шла на убыль и, покорившись усталости, я отложил решение на потом, полностью сосредоточившись на том, чтобы просто переставлять ноги.

Удивительно. Совсем недавно я шел этой дорогой с Эланом, воображая себя его отцом, а теперь со мной была Санрайз – его мама. Ощущение полной идиллии ночной прогулки нарушал только проклятый Дарлис, не отстающий от Санрайз ни на шаг и пыхтящий рядом Суртур.

Глядя на Игоря и Санрайз, обменивающихся фразами, я снова почувствовал себя лишним, выброшенным за борт жизни. Память все рисовала, как они обнимаются, пробуждая во мне выжигающую ревность, она была столь сильной, что ее, похоже, заметил Суртур, криво улыбнувшись мне:

– Если вы намерены променять гвардейские доспехи на внимание миледи Санрайз, рекомендую подумать дважды.

Я спешно отвел взгляд от Санрайз к горизонту, но подходящего ответа там не нашлось, и я снова уставился под ноги.

– Не сочтите за оскорбление, но миледи отказывала и более достойным кандидатам.

Я не удержался от горькой усмешки, вспомнив этих кандидатов, и что некоторым отказывал именно я, пребывая в теле Санрайз.

Ответив Суртуру улыбкой, я заверил его, что не оскорблен. Возможно, стоило убедить его, что я не намерен искать любви Санрайз, но я не стал. Очевидно, было поздно. Старик оказался весьма проницательным, а я охмеленный чувствами не мог оторвать глаз от Санрайз, да и с тех пор, как признался ей в любви, после того как об этом узнала Вероника, мне было плевать, что думают окружающие.

Внезапно вспомнив о Веронике, я, наконец, переключился на мысли о ней и даже оглянулся по сторонам, словно она могла в любой момент оказаться рядом, вместе с Джеймсом. Пожалуй, это сильно бы упростило мне жизнь и признание, но залитое лунным светом поле было тихим и пустым, только ветер играл короткой травой. Я снова задумался над тем, что они могли меня кинуть. Вероника не горела желанием сюда возвращаться, а Джеймс…, даже если он потерял свою подружку из-за игры, перспектива снова оказаться на русском сервере могла отпугнуть его от возвращения.

Я снова прижал руку к груди, где под броней и рубашкой скрывалась часть медальона Эольдера, будто на этот раз пытался связаться с напарниками, у которых хранились две другие части, но, разумеется, безуспешно. Возможно, теперь в поисках загадочного Оринлейна нет никакого смысла и никто из нас не вернется домой. Я посмотрел на Санрайз, снова ощущая подкатывающий страх что, едва узнав правду, она отвернется от меня. Только из-за нее я был готов бросить свой мир и остаться здесь. На мгновение я попытался представить себе жизнь в этом мире без Санрайз, но тут же осознал, что для меня это невозможно. Даже если со мной будут Пиксель и Меркрист, только Санрайз связывала меня с этим миром, и без этой связи я ощущал себя космонавтом, оторвавшимся от корабля и все дальше уплывающим в холодную, одинокую бездну.

– Что-то не так, милорд? – нахмурился, взглянув на меня, Суртур.

Я покачал головой, вздохнув:

– Нет, все нормально.

Наконец, добравшись до дома, мы встретили Зарлин, заметно оправившуюся от последствий нападения и пытавшуюся навести порядок в разбитой гостиной. Она приветствовала Дарлиса со смущенной улыбкой, которая, впрочем, тут же исчезла, когда к ней обратилась Санрайз.

– Элан проснулся?

– Нет, госпожа.

– И ты оставила его одного?!

Голос Санрайз зазвенел сталью. Зарлин подняла взгляд, тут же помотав головой:

– С ним Дармейны. Они вернулись из города почти сразу как вы ушли. Мэглин сделалось дурно после всего увиденного и они с Фатремом остались в спальне малыша. Я решила, что они присмотрят за ним, а я пока смогу помочь вам с гостями.

В словах Зарлин был здравый смысл и Санрайз с ним нехотя согласилась.

– Хорошо, – вздохнула она, – Я проведаю раненых, и поднимусь к нему. Пока нужно приготовить ужин и накрыть стол в малой гостиной.

Хоть малыш и был в безопасности под охраной гвардейцев, было очевидно, что пока она не окажется рядом с ним, ее сердце не успокоится. Это не ускользнуло и от внимания Дарлиса, который положил руку ей на плечо, твердо произнеся:

– Иди к малышу, мы не пропадем, верно?

Он посмотрел на нас и мы с Суртуром согласно кивнули.

– Раненых я сам проведаю, миледи, не переживайте о них, – добавил лейтенант.

Санрайз благодарно улыбнулась:

– Я только загляну к нему и спущусь к вам. Дарлис, проводи пока милорда Рейнара в малую гостиную, там можно умыться и отдохнуть.

На этом мы разошлись. Санрайз направилась на второй этаж, Суртур пошел к своим гвардейцам, а Дарлис повел меня через залитые приятным светом эльфийских светильников коридоры. Следуя за ним, я не мог отделаться от мысли, что он хозяйничает в моем доме! Знает его лучше меня, а я внезапно стал всего лишь гостем, который только восхищенно осматривает интерьер. Это меня дико раздражало и где-то в глотке встали комом мучительные вопросы к Игорю: «когда ты успел здесь освоиться?», «что ты здесь делал?!» и главный «какого хрена?!», хотя нет, главным был другой, который я бы мог задать прямо сейчас, ничем себя не выдавая.