Разломщик - Эл Лекс

А твари, которые скакали возле разлома, были вулхами — похожими на земных волков созданиями с острыми рысьими ушами и чешуйчатыми хвостами, длиной с самого вулха. Возле разлома их крутилось около десятка, но я благодаря занятиям по монстрологии уже знал повадки вулхов. Десяток возле разлома это охранники территории, а еще столько же рассеяны по округе, ищут пропитание. Но, стоит только напасть на охранников, как охотники тоже все бросят и поспешат на выручку.

— Только зря ехали… — вздохнул Золтон, засучивая рукава.

— Секунду. — я остановил его. — Я же правильно понимаю, что «Тигр» не продуцирует дополнительных волн? То есть, надо убить только тех тварей, что рядом, и он закроется?

— Ну в целом да. — Золтон снова ослепительно улыбнулся. — А что?

— Ну, раз уж я тут… — я достал из воздуха ледоруб. — Я хотел бы попробовать закрыть его самостоятельно.

— Ого, вот это сила духа! — восхитился Золтон. — Ни в коем разе не возражаю! Но, конечно, из виду не упущу, и в случае чего…

— В случае чего. — я кивнул. — Но, думаю, до этого не дойдет.

Золтон сделал короткий знак своим ребятам, которые уже рассеялись по фронту, наведя оружие на вулхов, и они кивнули. А я уже шел вперед, к вулхам, с ледорубом в руках.

Твари давно заметили меня, но атаковать не спешили — пока я не зашел на их территорию, я не был врагом. Но вот до них осталось двадцать метров, и они бросились в атаку, не издав ни единого звука.

За несколько метров до меня они разделились, окружая меня дугой, почти так же, как это делали бы земные волки, но я сломал их планы. Невидимый Никс перенес телепорт им за спины, и через секунду там же оказался я — не заключенный в дугу из оскаленных пастей, а наоборот — вне ее. Ледоруб сверкнул на солнце, пробивая голову одного вулха, и сразу же — второго, не успевшего даже обернуться.

Новый рывок за спины тварей — и еще два вулха падают с дырами в голове. Животные никак не могли понять, как я переношусь с места на место так быстро, и не успевали даже повернуться, как я появлялся за спиной и короткими ударами лишал их жизней.

Мне хватило двух минут на то, чтобы убить всех вулхов. Хотел остановиться и дождаться остальных, охотников, но треск автоматных очередей красноречиво донес до меня, что их уже встретили на половине пути.

— Вот это да!.. — Золтон подбежал ко мне, размахивая руками и радостно улыбаясь. — Это просто потрясающе!

— Да обычно вроде. — улыбнулся я, глядя, как тела вулхов растворяются в воздухе.

— И вообще без магии! Я просто поражен! — продолжал надрываться Золтон. — Где ты так научился драться с тварями⁈ Если бы ты не был студентом Урмадана, я бы сказал, что ты половину жизни провел на стаб-арене!

Стаб… Чего? Кроме ферм теперь еще и какие-то арены есть?

— Постой-постой. — я поднял руку. — Что за арены такие? Можно подробнее?

— А ты не знаешь? — удивился Золтон. — Стаб-арены не знаешь?

Видимо, мой взгляд достаточно красноречиво объяснил ему, что нет, правда не знаю, потому что Золтон вздохнул и неожиданно упавшим голосом принялся объяснять:

— Стаб-арена это одна из форм использования стабильных разломов. Нелегальная, причем, форма. Представляют они из себя… Ну… Арены, собственно. Окруженные непроницаемым барьером арены, в центре которых располагается стаб. В день, когда стаб готовится сработать, на арену выпускают бойца или команду бойцов, которые должны сражаться с тварями до тех пор, пока не кончатся или твари или бойцы. Если участники боев выживают — они получают огромные деньги, подчас такие огромные, что им больше в жизни не нужно больше работать. Но это, конечно, редкость. Даже магическое оружие, тоники, масла, артефакты далеко не всегда помогают претендентам хотя бы выжить на арене, не то что победить.

— Как я понимаю, они не знают, против какого типа разлома выходят? — уточнил я. — Знают только время срабатывания?

— Да, именно так. — Золтон кивнул. — Когда стаб становится белым, это означает, что через сутки он сработает. Тогда объявляется бой, берется список участников, изъявивших желание биться, они вызываются и оставляются на арене один на один с разломом. Ну, а когда он созреет и внезапно изменит свой цвет на какой-то определенный — давать заднюю уже будет поздно. Останется только драться.

— Так-так… — пробормотал я, понимая, что в голове постепенно складывается мозаика, которая по итоге может стать картой, ведущей меня к Старшей Сестре. — А в Смекалинске есть стаб-арена?

— Да откуда же мне знать⁈ — снова повеселел Золтон. — О таких вещах на каждом углу не рассказывают! Если работающую стаб-арену накроют, там такие важные шишки могут оказаться, такие головы полетят с плеч, такие деньги будут потеряны или сворованы, что хорошо не будет вообще никому! Поэтому существование стаб-арен держится в строжайшем секрете, и о них знают лишь те… Кому надо это знать, скажем так.

Все кусочки мозаики встали на свои места и сложились в общую картину. Старшая отказалась от задания на мою голову, но у нее все еще остался долг перед Кантором. Ей придется его отработать каким-то иным способом, и выпавший из ее кармана обрывок листовки, вкупе с рассказом Золтона, ясно давал понять, каким будет этот способ. Стаб-арена, на которой разом можно заработать столько денег, сколько иные люди за три жизни не увидят.

Дело осталось за малым — найти эту самую стаб-арену, о которой знают лишь те, кому надо знать.

Но у меня, к счастью, уже есть тот, кому точно, вот прямо стопроцентно, это знать надо!

Глава 23

Раз уж я все равно пропустил почти весь учебный день (время уже близилось к обеду, а нам еще обратно ехать), я попросил Золтона, чтобы вместо Урмадана он отвез меня в Смекалинск. Как я и предполагал, Золтон не стал задавать никаких вопросов, и только радостно кивнул, после чего всучил мне весь манолит, оставшийся на месте закрытого разлома. Его, конечно, было немного — разлом-то кро-о-о-ошечный, — но и это количество сейчас было очень кстати. Ведь с собой у меня сейчас не было даже банковской карточки, потому что я как-то не предполагал, что мне понадобятся деньги или иные способы расчета с кем бы то ни было. Я-то думал, что мы чисто до разлома и обратно, приключение на двадцать минут, а тут вон как дело повернулось.

Я, конечно, не стал отказываться — еще в первый раз я понял, что