Сердце ведьмы - Алисия Дин

Брюки на коленях Равин намокли, но, не обращая на это внимания, она сильно дернула окно подвала. Она могла открыть его по-другому, но боялась привлечь внимание маньяка. Неужели Ник так ошеломлен, что не готов спасти девушку? Или, может быть, он слишком беспокоится за собственную жизнь?

Равин задумалась. Ник наклонился и поднял ее на ноги. Прицелившись в засов, он выстрелил, затем открыл окно и метнулся внутрь. Равин поспешила за ним.

Подвал был переоборудован под гостиную. Возле одной стены стоял телевизор и стереосистема. Напротив был диван, над которым висела картина. На ней была во весь рост изображена суровая пятидесятилетняя женщина в ярком розово-лиловом костюме. Остальная часть комнаты находилась в тени, за исключением центральной части, где яркая лампа светила прямо на стол. Операционный стол. Совсем юная девочка, накрытая до шеи голубой простыней, лежала на столе. Ее глаза были закрыты.

Стоявший рядом с ней мужчина поднял голову. Его лицо частично скрывала хирургическая маска, но Равин знала, что это был он. Ее враг. Он взял скальпель.

Ник навел на него пистолет.

— Положи скальпель и отойди. Сейчас же, — приказал он. Мужчина сощурил глаза, словно улыбался под маской.

— Если я отойду, девочка умрет. Видите ли, я вовсе не ее мучитель, я ее спаситель.

— Отойди в сторону, черт возьми, — скомандовал Ник.

Доктор покачал головой и не двинулся с места. Но скальпель не опустил.

— Я уже вскрывал и зашивал ее дважды. — Он взглянул на кардиомонитор, стоявший рядом с ним. — Сейчас ее состояние стабильно, но надолго ли? Если я ее не зашью, она умрет.

Девушка застонала, и ее веки задрожали. Пистолет Ника дрогнул, и он пробормотал:

— Боже мой! Она в сознании? Она чувствует, что ты делаешь, чертов псих?

Железный Дровосек снова прищурился.

— Я предпочитаю «гениальный псих», но как вам будет угодно. — Он посмотрел на свою жертву. — Она еще не пришла в сознание, но была в сознании несколько минут назад. Теперь нужно подождать, пока не перестанет действовать анестезия. Если ты действительно хочешь спасти ее, тебе нужно отойти и позволить мне закончить работу. Мне нужно ее зашить.

Странный блеск появился в этих сумасшедших глазах, и лоб мужчины покрылся потом.

— Она была на пороге смерти, а я ее вытащил. Дважды! Большую часть времени она не чувствовала боли. — Он пожал плечами. — Но что была бы за радость, если бы я не слышал ее крика? Конечно, если бы было слишком много боли, она бы умерла. Но этого не случилось. По крайней мере, еще не случилось. — Он вздохнул с сожалением и покачал головой. — Сейчас, когда вы явились так некстати, может, вообще не случится. Но я был удовлетворен и, если честно, не хочу умирать. Поэтому я сделаю, как ты хочешь, дам этой девчонке обезболивающее, зашью ее и спасу ей жизнь. Затем ты можешь меня забрать, чтобы я прошел судебные формальности, прежде чем они признают меня сумасшедшим и запрут на всю жизнь, предоставив вспоминать удовольствия прошлых лет.

Его взгляд устремился на Равин.

— Я хочу, чтобы ты знала, моя дорогая. Ты была самым волнующим из всех моих экспериментов. Я надеялся, что ты будешь моей в последний раз… здесь. — Он посмотрел на стол. — Этого не произошло. Но то, что ты здесь и наблюдаешь за моей последней сценой, почти как награда.

— Что с тобой не так, черт побери? — Равин почти шептала.

Она знала, что вопрос был неуместным, но, тем не менее, задала его.

— Со мной? — В глазах Железного Дровосека появилось новое выражение, под бездушной маской мелькнула его душа, задетая за живое. — Это не я. Я стал жертвой, получившей чужое сердце. У меня нет собственного сердца, поэтому я не виноват.

— Боже мой, да ты не в своем уме, — сказал со злостью Ник. — Пересаженное сердце не имеет никакого отношения к твоей злости. Ты осуждаешь человека, который спас тебе жизнь, отдав свое сердце? Сердце, которое могло бы достаться кому-то более достойному? Кому-то, кто заслужил жить?

Железный Дровосек пожал плечами.

— Полагаю, мы говорим впустую. Сейчас я должен вернуться к своей работе.

Он отвернулся, как будто Ник не держал пистолет, направленный на него. Взяв шприц, Железный Дровосек наполнил его прозрачной жидкостью и ввел иглу в вену девочки. Ее веки перестали дрожать, и стон прекратился. Железный Дровосек наклонился и начал накладывать шов на ее разрезанный живот.