Тайна доктора Авроры - Александра Федулаева

— Спасибо, — тихо сказал он. — Вы вернули меня к жизни. И, возможно, вернули меня самому себе.

Я ничего не ответила, только прижалась плечом к его руке.

Глава 41

Лорд Гарольд Эштон вернулся в Эвервуд с раздражением, которое таилось в каждой складке его дорогого пальто. Пыльная дорога, унылый пейзаж и взгляды лакеев, которые будто знали о его недавнем бегстве, лишь усиливали его дурное настроение. Он даже не удостоил конюха взгляда, спешившись у широких ворот особняка маркизы Роксбери — своей тёти, чьё имя до сих пор внушало почтение даже при герцогском дворе.

— Лорд Эштон, — с подчёркнутым уважением проговорил дворецкий, проводя его в гостиную. — Её светлость ждёт вас.

Салон маркизы был полон изысканной роскоши: резные стулья, восточные ширмы, ароматы лаванды и амбры. Маркиза, облачённая в сиреневый шёлк с серебряной вышивкой, сидела в кресле с видом патрицианки, что благоволит простить мир за его слабости.

— Гарольд, дорогой племянник, — произнесла она не поднимаясь. — Наконец-то вы прибыли. Надеюсь, вы не сильно устали с дороги? Вы выглядели бы куда лучше, если бы не это выражение оскорблённого самолюбия на вашем лице.

Он склонился в поклоне, поцеловал её руку и сел в кресло напротив.

— Вы не поверите, но слухи в городе по-прежнему неистовы. Я только приехал и не успел ещё толком осмотреться, а уже услышал, что моё имя... порочат. Причём как нельзя более грубо. Генри Арлингтон распускает грязные сплетни, и об этом говорят во всех клубах. Леди Аврора Рэдклифф, выставлена бедной жертвой моих якобы «преследований».

Маркиза приподняла тонкую бровь и пригубила чай.

— Гарольд… Вы всегда любили драматизировать. Ваш поступок — исчезновение — действительно был опрометчивым. Я бы сказала, импульсивным проявлением юношеской гордыни, хотя вы уже давно не юноша. Но всё остальное — просто ерунда. Вы красивы, благородны и выгодны. Уверена, это всё раздуто из ничего.

— Это «ничего», — раздражённо процедил он, — уже стоит мне приглашений. Мои письма игнорируются. Мои визиты отклоняются. А всё из-за этой... заносчивой девицы и её покровителей. Мне надоело. Я намерен встретиться с герцогиней Уэстморленд. Она уважает вас, а вы — её кузина. Попросите её поговорить с Арлингтоном. Он отдаст мне Аврору. Я женюсь на ней — и тогда она узнает, что значит ослушаться меня. Я научу её уважению.

Он опустил чашку с таким стуком, что фарфор звякнул.

Маркиза не смутилась. Она взглянула на племянника с лёгкой, почти материнской усмешкой.

— Ах, Гарольд, вы опоздали. Совсем опоздали. Леди Аврора — теперь графиня Элдермур. Она вышла замуж за лорда Николаса Сеймура. Свадьба была скромной, но официальной. И, смею сказать, весьма выгодной.

Лорд Эштон побледнел. Затем порозовел. Затем встал, как будто собирался разрушить мебель одним взглядом.

— Что вы сказали?

— Я сказала, — медленно повторила маркиза, — что вы проиграли гонку. Ваша «добыча», как вы любите называть тех, к кому испытываете симпатию, уже нашла себе мужа. И не просто мужа, а графа. Человека, чьё имя произносит сам герцог Уэстморленд с уважением. Кого зовут ко двору не по принуждению, а с почётом. Кто водит знакомство с министрами и чужестранными посланниками. Он умён, влиятелен, и, несмотря на то, что говорят о его здоровье, он остаётся фигурой более чем значимой.

Эштон сел обратно в кресло.

— Сеймур... старый больной лис. Его давно пора списать со счетов. Говорят, он кашляет кровью.

— Ах, милый, — вздохнула маркиза. — Даже если это и так, вы забываете: в этом мире главное — не здоровье, а связи. А у него их предостаточно. Он умеет молчать когда нужно, и говорить, когда это приносит выгоду. Именно таких людей герцог держит при себе.

— Но она, — прошипел Эштон, — она же не могла... добровольно выйти за него.

Маркиза спокойно поднесла к губам бокал с вином.

— Кто знает. Может, в её семье возникли затруднения, а может, она просто не захотела дожидаться, пока вы соизволите вернуться. Не все девушки обожают быть брошенными в провинции, как забытый платок. К тому же вы ушли не попрощавшись. Это, знаете ли, плохой тон. Даже для романтического таинства.

Эштон вскочил.

— Я... я этого так не оставлю. Она унизила меня. Арлингтон опозорил моё имя. А теперь она замужем за этим... дипломатом!

— Не кричите, Гарольд, — спокойно произнесла маркиза. — Это раздражает. К тому же, вы выглядите смешно.

Он снова сел. Его глаза метали искры, лицо горело от гнева и стыда.

— Она была бы моей, если бы я не медлил. Я видел, как она смотрела на меня, в её взгляде читался соблазн. Её характер — дикий, но его можно приручить. У неё есть земли и титул. Если бы герцогиня захотела, она могла бы устроить брак. Тогда всё могло бы быть моим. А теперь... Этот ублюдок с палкой...

— Гарольд, — строго сказала маркиза, — вы забываетесь. Граф Сеймур — не просто уважаемый человек, а опасный противник. Он старше вас и, возможно, болен, но у него достаточно ума, чтобы одним словом уничтожить вас в парламенте. И не думайте, что герцог вас поддержит. У него есть дела поважнее, чем вмешиваться в ваши распри.

— Так вы... не станете помогать?

— Я уже помогаю, как помогала раньше, несмотря на то, что ваши жёны умирают одна за другой. — ответила она вставая. — Защищаю вас от самого себя. Я устрою приём в моём доме. Герцогиня, возможно, придёт. Но забудьте об Авроре. Найдите себе выгодную партию. Меньше страсти — больше расчёта. Это делает мужчин уважаемыми. А не их вспыльчивые речи.

Эштон молчал. Затем, глядя в огонь камина, медленно сказал:

— Он умрёт. Через год, может, два. Слухи не появляются просто так. А когда он умрёт — она станет вдовой. И тогда...

— Тогда она будет графиней с ещё бо́льшим влиянием, — перебила маркиза. — И если вы продолжите строить козни, она с радостью сделает вас объектом насмешек всего света. Аврора Элдермур — теперь не бедная провинциальная леди. Она — женщина, за которой стоят деньги, имя и союз с очень опасным человеком. Помните это, дорогой племянник.

В её голосе не было ни капли сочувствия.

— Если вы хотите вернуть своё имя — не мстите. Останьтесь живым. Останьтесь умным. А главное — незаметным, пока не настанет нужный момент.

Эштон сидел в кресле, сжав подлокотники. Гнев в нём не утихал. Его бросило в жар. Он хотел закричать, разбить чашку о пол, но сдержался. Лишь поднялся и отступил к