За синей рекой - Елена Хаецкая

– Да, – подтвердил брат Дубрава. – Я против.

– Может быть, оставить его здесь? – предложил Штранден. – Пусть возвращается в Кейзенбруннер.

– К сожалению, на сделку с совестью я пойти не могу, – вздохнул брат Дубрава. – Оставшись в лесу один, Кандела быстро погибнет. Поэтому придется тащить его с собой. А вы с Мэгг Морриган не спускайте с него глаз.

– Я не понимаю! – вскипела Гиацинта. Она слушала весь разговор с неослабевающим вниманием, но молча, и ворвалась в него совершенно неожиданно. – Я не понимаю, как можно столько времени тратить на всякую гадость, вроде «внутреннего мира» господина Канделы, когда кругом такая потрясающая красота! Вы по сторонам-то хоть смотрите?

Лес, в котором они оказались, был необыкновенно красив. Осины, чуть тронутые осенью, чередовались с почти синими елями. В густой зеленой траве, как золотые монетки, поблескивали первые опавшие листья. Между стволов вспыхивали на солнце паутинки.

– А ведь это, пожалуй, Смарагдовый лес, – произнес Зимородок.

– Что еще за Смарагдовый лес? – спросила Гиацинта.

– Если я не ошибаюсь, во времена короля Ольгерда именно сюда прилетали феи.

Гловач остановился как громом пораженный. Зимородок так и не понял, что выражал взгляд лютниста: страх или отчаянную надежду.

– Ты думаешь, они там? – спросил он немеющим языком.

– Кто? Феи? Вряд ли. Когда-то они проводили здесь целое лето, а теперь… Сам подумай: что им тут делать? Предаваться скорбным воспоминаниям? Нет, мне кажется, это не в их характере. Впрочем, кому я рассказываю! Ты, в отличие от меня, знаешь фей не понаслышке.

Гловач тяжело вздохнул:

– Да, это правда. Скуки да тоски они не выносят.

Девица Гиацинта подскочила к Зимородку, цепко ухватила его за локоть и повисла, как чугунное ядро.

– Зимородок, миленький, лапушка! Сходим на ту поляну? Пусть там даже ни одной феечки нет, все равно сходим, а? Просто поглядим, где они были.

Зимородок хмурился, отворачивался, пытался освободиться.

– В самом деле, – сказал брат Дубрава. – Почему бы нам туда не заглянуть? Что мы теряем?

– Время, – пробормотал Зимородок. – И вообще, мне кажется, там слишком грустно.

– Красота всегда печальна, – изрекла Гиацинта. – Самые красивые мелодии всегда немного грустные.

– Не всегда, – возразил Гловач.

Гиацинта смутилась лишь на мгновение.

– Ну… иногда.

Никто толком не знал, где находится поляна фей в Смарагдовом лесу. Но искать ее было вовсе не обязательно. Феям принадлежал весь лес. Здесь каждое дерево, каждая полянка берегла память о них, об их легких шагах, нежных прикосновениях. Неуловимый аромат их присутствия сохранился до сих пор: тут между деревьями слегка покачивались на слабом ветерке качели, там с ветки свисал проволочный каркас для гирлянды, под кустом в мягком мху переливался всеми цветами радуги тоненький венчик, упавший с чьих-то волос… Даже этих немногочисленных свидетелей оказалось достаточно, чтобы у Мэгг Морриган заблестели глаза, а Марион разрумянилась и сделалась ужасно серьезной.

– Клянусь, мы освободим эту землю! – произнесла Марион и топнула ногой. – Феи вернутся сюда!

Штранден неожиданно обнял Мэгг Морриган и неловко поцеловал ее куда-то в ухо.

И тут с дерева послышался нежный смех. Вместо того, чтобы отпрянуть от лесной маркитантки и сделать вид, что «ничего не было», Штранден покрепче обнял Мэгг Морриган и весело посмотрел наверх.

– Эй, кто сказал, что феи больше не прилетают в этот лес? – закричал он. – Пусть меня завялит Старый Хыч, если это не фея!

С дерева, медленно кружась, начали осыпаться цветы. Голубые и белые, с пышными, уже увядающими лепестками. На этих цветах, как на ковре, стояла фея и лучезарно улыбалась.

Гловач оказался прав: обыденные слова, эти бедные оборванцы, затасканные и засаленные, словно базарный пятак, плохо приспособлены для того, чтобы говорить о феях. Она не просто была юной, и даже не просто вечно-юной. Она принадлежала к тому миру, где вообще не применимы человеческие мерки, и на ее лице лежал отблеск иной зари.

Гиацинта вцепилась в руку Марион, сама не замечая, что делает ей больно. Впрочем, и Марион не обратила на это внимания. Обе во все глаза смотрели на фею. Кандела обеими руками схватился за щеки, присел и тихонько завыл. Зимородок заметно побледнел под загаром. Пан Борживой и Гловач преклонили колено. Все застыли на месте, не в силах оторвать взгляда от прекрасного видения. Один только брат Дубрава поспешил навстречу фее, заранее протягивая руки.

Улыбаясь, фея оперлась о его руку и сошла на землю.

– А вас я раньше не видела, – дружески обратилась она к Дубраве.

– А я сюда раньше и не захаживал, – ответил брат Дубрава.

Фея глубоко, счастливо вздохнула:

– Наконец-то в Смарагдовый лес вернулись люди. Как мне называть вас, милый мальчик?

– Дубрава.

– Дубрава? Как это мило! Вам никогда не говорили, что у вас красивое имя?

Рука об руку, как в медленном танце, они двинулись по краю поляны, обходя ее кругом. Фея вовсю расточала улыбки и интересовалась решительно всем.

– А тот благородный рыцарь – он кто? А лютнист рядом с ним? Кажется, у него лютня из чертогов фей? Мне что-то о нем рассказывали… А тот старик, который так храбро обнимает босоногую женщину? Он, кажется, счастлив? Вы замечали, милый Дубрава, как счастье красит человека? А вон то милое чумазое дитя? У нее, кажется, за поясом игрушка… Какая славная девочка! И до сих пор играет в игрушки? Как это трогательно, правда? И та девушка рядом с ней – разве не красавица? У нее глаза как васильки… Бедняжка, зачем она только себя изуродовала? С длинными волосами ей куда лучше…

Они ходили и ходили по кругу, фея сыпала вопросами – брат Дубрава едва успевал отвечать, – а остальные путешественники по-прежнему стояли в неподвижности.

Поймав недоумевающий взгляд Дубравы, фея опять засмеялась:

– Вас, наверное, удивляет, что мы с вами тут ходим, а они так и не шевелятся?

– Признаться, да.

– Ну так идемте к ним. Я тут немножко набедокурила. Для них прошла всего минута, а для нас с вами, думаю, полчаса.

– Да, идемте, – сказал брат Дубрава. – И пожалуйста, не бедокурьте больше. Нам нужно попасть за Синюю реку до первого снега.

– Ну хорошо, хорошо, – фея с притворным раскаянием вздохнула, – не буду.

Спустя мгновение застывшие люди ожили и окружили фею. Она протягивала руку для поцелуя, дружески трепала по плечу Марион и Гиацинту, а с Мэгг Морриган обменялась торжественным рукопожатием.

– Меня называют Изола Упрямая Фея, – представилась она. – Все остальные давно перестали прилетать сюда. А я – нет. Я привыкла к этому лесу, и не каким-то вздорным обстоятельствам выгонять меня отсюда! Пока в королевстве Ольгерда остается хотя бы одна фея – остается и надежда. Я так считаю.