Серый ферзь. Летающие острова - Александр Бушков

– Когда же мы будем драться? – спросила бесшумноподошедшая Мара.

– Надеюсь, до этого вообще не дойдет, – сказалСварог, ухитрившись не вздрогнуть от неожиданности и чертыхнувшись просебя. – Один умный человек написал как-то, что лучший полководец – тот,кто выигрывает сражение, так и не развязав битвы…

– Никогда не слышала.

– Он давно жил, – сказал Сварог.

Проще говоря, он еще и не родился, но не стоит объяснятьбоевой подруге эти сложности. К тому же Сварог не уверен был до конца, что это– прошлое. С тем же успехом и долей вероятности окружающее могло оказатьсяпресловутым параллельным пространством, очередной копией Солнечной системы,живущей по иным картам, иному календарю и иным часам.

– Вообще-то в этом утверждении есть резон, –сказала Мара. – Для больших сражений это, возможно, и годится. Но я невозражала бы против легкой разминки…

– Не накаркай, – сказал Сварог. – Я оченьхотел бы убраться отсюда тихо и благопристойно, не протыкая по дорогевстречных. – Он повернул голову на стук колес. – Поздравляю. Кажется,в романах это и называется «интрига завязывается». – Сварог перегнулсячерез перила и закричал дежурившим у ворот дворянам: – Пропустить!

Паколет влетел в ворота, размахивая большим синим конвертом«соколиной почты»[24], держа его на виду скорее для стороннихнаблюдателей – так что это, вероятнее всего, была уловка. Опрометью бросился нагалерею к Сварогу, перепрыгивая через три ступеньки. Сварог напряженно ждал сколотящимся сердцем, надеясь на лучшее, но из суеверия ожидал самого худшего.

Паколет остановился перед ним, тяжело дыша, словно сам бежалвсю дорогу в оглоблях вместо извозчичьей лошади. Счастливо улыбнулся во весьрот, отступил, опять придвинулся, большими пальцами взъерошил свои редкиеусики. Сварог взял его за локоть и потащил в комнату с занавешенными окнами.

– Командир!

– Ты не спеши, – посоветовал Сварог, самохваченный радостным возбуждением. – Членораздельно, спокойнее…

Паколет швырнул бесполезный конверт:

– Ваше величество!

– Спокойно! – рявкнул Сварог. Подействовало.Спокойно, даже чуточку равнодушно Паколет сказал:

– Нашел я ее. Бабка не догадалась, а я догадался,как-никак бабка у нас примерная гусятница, а я – ночной парикмахер и всякоеповидал… Эти, которые не мужчины и не женщины, – притон для педрил!Понимаете, почему бабке не удалось? Вы ж сами с магией знаетесь, командир! Унас эта мода давненько приугасла, пока лет двадцать назад не занесли изБалонга…

Кажется, Сварог понял. Запах мысли. Возьмите у матери-собакищенка, хорошенько натрите его кошачьей шкуркой, положите назад – и какое-товремя мать будет в полном недоумении, не в силах определить, к какой же породеотносится это странное существо. Потому что для собаки запах важнее того, чтоона видит глазами. Так и с колдунами. Они чуют запах – в данном случае запахмысли. У женщины свой запах мысли, у мужчины свой. И колдун, если нет практики,непременно собьется со следа…

– На Морской, неподалеку от переулка Белошвеек, естьпритон, – продолжал Паколет. – Столь высокого пошиба, что это уже непритоном называется, а салоном, где собираются сплошь благородные. Хозяином тамразорившийся барон. Полиция не препятствует, потому как туда похаживает самбарон Гинкер. Грешен, командир, я там частенько брал кошельки, так что местознакомое. У педрилы мозги, как бы вам объяснить, сдвинуты с обычного ритма, его«оседлать» легче… Ну вот, когда мне эта мысль стукнула в голову, поднял я бабкуспозаранку, сожгла она тот платочек, сделала «черный настой», сунул я склянку вкарман, помчался на Морскую, подошел к дому – и фыркнул настой так, что пробкавылетела, и залило мне весь бок…

– Иди переоденься в мужское, – бросил СварогМаре. – Возьми свое оружие, какое есть.

Фокус с «черным настоем» он тоже знал. Настой на пепле изсожженной вещи разыскиваемого человека, если его готовил знающий дело колдун,багровеет и пенится, стоит ему оказаться неподалеку от хозяина вещи. Этот приемне годится для поисков наугад – попробуйте обойти большой город вроде Равены,вытаскивая скляночку под каждым окном, у каждой калитки…

Зато метод прекрасно срабатывает, когда есть подозрения накакой-то определенный дом. В старину этим широко пользовались, чтобы уличитьпреступника, если находилась оброненная им вещь, а женщины, заподозривконкретную соперницу, бежали к колдуну с платком мужа и ловили его на горячем.

Неужели Гинкер, владелец этого притона, ведет двойную игру?Или дело в той самой логике непрофессионалов и он сам ни о чем не подозревает?

Бордель для педрил – последнее место, которое ассоциируетсясо словом «женщина». А темнее всего – под пламенем свечи. Слухи об этомроскошном притончике гуляли при дворе, могло дойти и до Делии…

Вот и все. Бабка-гусятница приютит. Лошадей у тетки Чари визбытке.

Нынче же днем группа всадников с железными документами ивыправленными по всей форме подорожными покинет город. А отъехав в безлюдныеместа, сядут на пароход и поплывут в Харлан – туда ближе всего, там заправляетХартог, не столь давно взошедший на престол, чтобы успеть преисполнитьсянеблагодарности. И дальше – море…

Сунув Паколета за стол в красной гостиной напротив равнодушногоко всему на свете, кроме «пятнашки», графа Дино, поставив перед верныммошенником бутылку и стакан, Сварог побежал к себе в комнату, переоделся впростой дорожный костюм. Собирать ему было почти что и нечего – меч,Доран-ан-Тег, пару пистолетов да несколько туго набитых кошельков и кое-какиебумаги. Застегнул кожаный колет, глянул в зеркало – еще одиндворянин-путешественник, какие в превеликом обилии снуют по дорогамкоролевства. Застегнул на груди перевязь, так, чтобы ножны меча оказались за спиной,а рукоять торчала над плечом. Оказалось, так носить меч и в самом деле гораздоудобнее – выигрываешь секунды, можно, выхватив, нанести удар без всякогозамаха…

– Вот и все?

– Вот и все, Маргилена, – сказал Сварог,обернувшись. – Сюда мы в любом случае не вернемся, хотя шпики должныдумать иначе…

– И это все, что ты можешь сказать?

Сварог смотрел в ее печальные серые глаза и лихорадочноискал слова. Ну что тут скажешь?

– Ты удивительная женщина, – сказал он. –Серьезно.

– Я знаю. И постарайся никогда ко мне не возвращаться.Во-первых, я не умею долго спать в одиночестве и терпеть не могу воскрешатьбылые привязанности. Очень быстро забываю прошлое. Во-вторых, для тебя времяидет по-другому, ты и не заметишь за хлопотами, сколько лет пронеслось – а с намиобстоит чуть иначе. Береги девочку. Удачи… Серый Ферзь.