Седьмой - Вячеслав Грацкий

— Нет, ну что ты. Ты очень красивая, Ирица. И ты мне очень… Ну, очень нравишься… Но… Я устал сегодня, да, я очень устал…

— Нравишься? Это все, что ты можешь сказать?

— Нет, почему же. — Юноша замялся. — Я бы мог многое сказать, но просто сейчас не время, Ирица, пойми! Сейчас не время для этого!

— Для чего — этого?

Ирица подалась вперед, их уста сомкнулись и не размыкались довольно долго. Наконец Берсень чуть ли не силой вырвался из ее объятий.

— Нет! Ирица! Нет! Я так не могу! — В его голосе прозвучало отчаяние. — Мне нельзя так! Даже если я люблю тебя, это ничего не изменит.

— Любишь? Это правда? — Ирица расцвела прямо на глазах.

— Да, это правда. — Берсень вздохнул. — Я люблю тебя. Но я… Я не имею права любить.

— Это ничего, Берсень, это все ерунда. Это пройдет. Зачарованная волшебными словами, она потянулась к нему, но Берсень чуть ли не оттолкнул ее.

— Ты не слышишь меня, Ирица! — воскликнул он.

— Я услышала главное, любимый, остальное не имеет значения.

— Для тебя — возможно. А для меня имеет, и весьма значительное.

На ее сияющее лицо упала тень.

— Что случилось, Берсень? Если мы любим друг друга, что может помешать нам?.. Или… Или ты дал какой-то обет?.. Другой женщине? — В глазах Ирицы появился ужас.

— Обет? Да, можно сказать и так. — Юноша вздохнул. — Но женщины тут ни при чем.

— Ни при чем? — Ирица улыбнулась. — Но тогда что?

Берсень ответил не сразу. Долго вглядывался куда-то в пространство, наконец перевел взгляд на нее.

— Помнишь, я говорил, что мечтал стать воином. Так вот, я сказал неправду. Я не хотел этого говорить никому.

— Ничего страшного, думаю, нам всем есть что скрывать, — торопливо вставила она.

— Но тебе скажу, — продолжил маг, не обратив на ее слова внимания. — Тебе я просто обязан сказать. Я не хочу, чтобы ты думала обо мне плохо. Я всегда хотел стать магом. И я усердно учился. Наш дом стоял на окраине деревни. Жители обеспечивали нас едой, а отец врачевал их время от времени. А потом… Потом была она. Ее звали Нежана. Она жила в этой деревне, и мы иногда встречались. Всегда тайком, потому что ни ее родители, ни мой отец не одобряли этого. А потом пришли они. Я не знаю, какая связь была между набегом разбойников на деревню и атакой мага на отца, да и была ли она вообще… Но эти события совпали.

Он замолчал, кривя лицо.

— Может быть не надо рассказывать, есть вещи, которые…

— Надо, Ирица. Юноша подарил ей взгляд, полный боли и тоски.

— Ты знаешь, я ведь верил в собственное всемогущество. Я верил в силу магии и власть ее над миром. Но эти разбойники доказали обратное. Магия не быстрее меча. Я не сумел защитить ее. Да, я убил одного разбойника. Сжег по всем правилам, как учил отец. Но затем меня оглушили. Ударили клинком плашмя по голове. Они не хотели меня убивать. Даже несмотря на то, что я убил их товарища. Они презирали меня, колдуна-недоучку. А потом заставили смотреть на то, что они делали с Нежаной.

Он снова замолчал, в глазах его застыла ненависть.

— Они ушли, оставив меня в живых. Тогда же я поклялся, что найду и убью их. А еще, что научусь владеть клинком. Ну а потом уже, вернувшись домой, я нашел своего отца.

Они долго молчали, прежде чем девушка решилась задать вопрос:

— Ты нашел обидчиков?

— Нет. Спустя пару лет я даже не мог вспомнить их лиц. Возможно, та шайка, в которую я попал, состояла именно из них. А может, и нет. Я уже ничего не помнил!..

— Я понимаю твои чувства, мои родители тоже погибли рано. Прости, Берсень, но я не понимаю, почему ты избегаешь меня. Неужели ты зарекся встречаться с женщинами?

— Нет. Не так. Попробуй понять, я ведь все-таки маг, а значит — я должен сохранять холодный и ясный ум, не отягощенный страстями.

— Холодный, ясный… Может, лучше сказать — трусливый ум? — Ирица подскочила, закусив губу.

— Прости, Ирица. — Берсень вновь уткнулся взглядом в землю. — Я просто боюсь. Боюсь за тебя. Боюсь, что не смогу тебя защитить.

Девушка мигом подсела к нему, гнев стремительно перерос в жалость.

— Всего-то? Ну, это уж точно ерунда. Я могу защитить нас обоих.

Он выдавил из себя улыбку:

— Это неправильно. Я так не могу. Я должен…

— Ничего ты не должен. — Она придвинулась ближе. — Но если ты думаешь, что из-за твоих заумных мудростей я позволю разрушить наши чувства, ты ошибаешься.

Она говорила что-то еще, но маг почти не слушал. Он просто любовался ею, наслаждался каждым ее движением, жестом.

— Чему ты улыбаешься? — она нахмурилась. — Ты меня слышишь вообще? Берс…

Юноша больше не мог сдерживаться. Притянул ее к себе и прервал слова поцелуем.

— Да, Ирица, наверное, я все-таки люблю тебя.

— Наверное?

Она лукаво улыбнулась, сделала движение, словно хотела вырваться из его объятий, но маг, хотя и видел, что это не всерьез, удержал ее.

— Люблю, Ирица, — он вздохнул, — и ничего не могу с собой поделать.

Покончив с ужином, Воисвет огляделся и не сдержал усмешки. Велена и Булыга, Берсень и Ирица расположились в сторонке и тихонько ворковали, не сводя друг с друга глаз. Удалился и Горяй, правда пока в гордом одиночестве, однако, судя по его ожидающему взгляду, это должно было длиться недолго — солнце уже скребло брюхом по горному кряжу.

Рядом с князем остался только Дежень.

— И на что они теперь годятся? — с горечью спросил князь.

— Завидуешь?

Князь поморщился:

— Что за бред?! Где-нибудь в другом месте, может, и позавидовал бы, но здесь, в двух шагах от логова… — Он покачал головой. — Все это очень некстати.

— Не думаю. — Дежень улыбнулся. — Может статься, это окажется их лучшей добычей.

— Всему свое время! — резко отозвался князь. — Ты хоть понимаешь, что караулить придется только нам?

Дежень кивнул.

— Три-четыре часа для отдыха мне более чем достаточно, так что тревожиться не о чем. Завтра мы все будем в хорошей форме.

— Если оно будет, это завтра, — проворчал князь, укладываясь спать. — Ты будешь первый на страже.

— И все-таки ты завидуешь, — сказал Дежень едва слышно.

Но князь услышал.

— Дурень! Чему я должен завидовать? Чему? Я три раза был женат! У меня с десяток наложниц! Трое сыновей стали воинами! Чему я должен завидовать?

— Не знаю. Но что-то мне подсказывает, что ты отправился сюда не за деньгами и не за славой.