Сказка из Ленинградской коммуналки - Ася Логинова

борщ и разбила бы тарелку о тупую голову – всё это было бы более приятно, чем полное безразличие Юльки. Она ходила по этажам школы и своим видом напоминала даже не сереющую тучку, а её блёклую тень.

– Ну что, не прокатили твои серенады о городе на Неве? – усмехнулся Юра, поедая уже третью порцию плова с курицей. – Я не понимаю, почему косяки у тебя, а страдает моё общение с Варей. Ты ни себе, ни людям.

– Юр, чего ты так сразу, вон Лёня тоже мучается, – перебил друга Кудрявицкий, состроив взгляд искреннего сожаления к участи петербуржца. – Все его старания провалились прямиком на серую ветвь метро.

– Серая в Москве только есть, – поправил Пашу парень, проедая взглядом Юлю, сидевшую в другом конце столовой.

– Я всегда говорил, Питер – ни о чём. Как и его жители, да, Лёнь? – издевательски произнёс Кудрявицкий, откинувшись на спинку стула. – Юра, какой сегодня день недели?

– Понедельник, – сказал Романов, уныло потупив взгляд в полупустую тарелку. Стресс заедать – это дело такое, тяжёлое и жирное.

– Как же я люблю понедельники, – весело ответил Паша, потерев руками. – А ты, Лёнь, что думаешь?

– Что желание разукрасить тебе морду у меня возрастает с каждой секундой в геометрической прогрессии, – проговорил сквозь зубы Красавцев, похрустев пальцами рук.

– Какие слова-то мы выучили! Ты говори, но не заговаривайся, – практически прошипел Кудрявицкий, зло посмотрев на блондина.

– Пацаны, если вы мне позже двенадцати треки для дискотеки скинете, то будете вы девчачьи медляки весь вечер плясать, – прервал диалог восходящих звёзд бокса Серёжа, записывая что-то в своём блокноте. – Я ничего завтра менять не собираюсь!

– Всё сделаем, Серый, не мороси, – успокоил парня Юра, похлопав его по плечу. – Что ты так всегда напрягаешься с этими праздниками?

– Потому что вы всегда расслабленные, – возразил Серёжа, но Красавцев уже не слушал его, потому что взгляд Лёни зацепился за уходящую фигуру Юли из столовой. Ховроша, на удивление, не пошла вслед за подругой, а направилась в сторону Романова, поэтому Вяземская вышла из царства холестерина с пустым животом и отсутствием компании. Лёня быстро сообразил, что это надо исправлять, и побежал вслед за Вяземской.

– Юля! – сказал девушке Красавцев, шагая за ней шаг в шаг. – Юля, остановись ты.

А Вяземская продолжала идти вперёд, ровно держа свою осанку, как приучили в фигурном катании. Она гордая, от неё за километр пахло безразличием и апатией ко всему окружающему.

– Юля, – вновь позвал её Лёня, но Вяземская даже ухом не повела. – Давай поговорим.

В ответ опять молчание, будто бы со стенкой разговаривает, честно слово. Переведя взгляд от своей тёмно-коричневой неприступной стены в виде Юльки на обычную штукатурно-салатовую, Красавцев заприметил небольшую дверь в кладовку, кажется, для спортивного инвентаря. Лёня ускоряет шаг и, подхватив на руки Юлю, практически затаскивает её в этот чулан. Щелчком пальцев Красавцев закрывает за собой деревянную дверь и включает одинокую лампочку.

– Это похищение, – пробубнила Вяземская, пока на голову ей упал небольшой марлевый бинт. – И побои.

– Юрист будущий здесь я, – ответил Лёня и опёрся головой о стеллаж с противогазами. Места в кладовке, принадлежащей обжшнику, было мало, здесь приятно пахло деревом и верёвками – самое романтичное место школы.

– А я кандидат в мастера спорта в настоящем, и кто из нас в более выигрышном положении? – усмехнулась Вяземская, подняв глаза на Красавцева, но тут же опустила. Потому что было неприятно понимать, что кто-то другой в этих некогда любимых глазах мог тонуть, как и она совсем недавно.

– Юля, у меня с Сишей ничего не было и быть не может, – начал объясняться Лёня, но Юля на это только задрала свой нос вверх и отвернула голову от парня. – Она сама пришла ко мне поговорить.

– О чём? Что миссия выполнена, Лёня теперь свободен, Лёне дали вольную! – проговорила Вяземская фразы на манер кудахчущей без перерыва курицы. – Выбил из меня эту вашу магию, и всё, считай, герой?

– Юля, не городи ерунды. Я люблю тебя не для кого-то, а потому что я правда это чувствую, – начал объясняться Красавцев и попытался дотронуться до плеча Вяземской, но она дёрнулась от руки Лёни.

– И поэтому ты целуешься с другой? – спросила Юля, нервно постукивая ногой по полу. – Да эта Шишкова, она же на ржавое ведро похожа, но всё из себя что-то строит.

– Она сама ко мне пришла, – нервно повторил Лёня, всплеснув руками. – Сиша мне не нравится, и я объяснял ей это.

– Какие классные у тебя объяснения, практические прямо! – сказала Юля и, с полки стеллажа взяв одну из лицевых масок для сердечно-лёгочной реанимации, приложила её ко рту Красавцева. – Ты мне ещё скажи, что объяснял ей, как искусственную вентиляцию лёгких делать.

– Я говорю тебе, она сама полезла ко мне, потому что увидела тебя, – ответил Лёня, убирая от лица маску.

– Бедный наш Красавец! Пришла злая Шишкова, вцепилась в тебя, к стенке прижала, а ты и сделать ничего не смог, – жалостливо произнесла Юлиана, но глаза её были налиты злостью и нестерпимой обидой. – Ты теперь уже даже не герой, а жертва.

– Вяземская, не цепляйся к словам, – запротестовал Красавцев, нервно потирая костяшки рук. – Сиша пришла ко мне сама, я её не звал.

– Так ты зачем это ведро вообще пустил тогда? – непонимающе спросила Юля, оглядев лицо парня: выражение злое, щёки налиты кровью, желваки напряжены. Его раздражало, что девушка даже не хочет попытаться его услышать, видя только свою правду.

– Не на пороге же было её оставлять, – сказал, как казалось самому Красавцеву, простейшее доказательство его невиновности. Но в ссоре с девушкой даже хуже, чем в суде, потому что не только любое слово парня будет использоваться против него на вынесении приговора, но и каждый неправильный вздох да закатывание глаз могут привести к необратимым событиям.

– Раз ты её пустил в дом, то за порог твоей жизни, пожалуй, выйду я, – вскинула руки вверх Юля и потянулась к ручке двери, а Лёня схватил её запястье. – Отпусти меня.

– Вяземская, я тебя люблю и дорожу тобой, какие ещё доказательства тебе нужны? – спросил Красавцев, но Юлиана его особо не слушала, пытаясь высвободить руку, поэтому Лёня схватил и второе запястье девушки, крепко прижав к себе. – Юля, что мне сделать, чтобы ты поверила моим словам?

– Не знаю, звезду с неба достань и грузовик пионов привези, – возмущённо произнесла Вяземская, пытаясь сдуть со лба упавший локон. Красавцев решил ей помочь и потянулся рукой к лицу девушки, но ему помешали. И, что самое обидное, даже не сама Юля, а упавший между ними манекен по имени Гоша, на котором учили основам сердечно-лёгочной реанимации пострадавшего. – Вот с Гогой и кукуй здесь, а я пошла. Я устала выслушивать весь твой бред.

Глава 17.

Грузовик тюльпанов и чушпан

Сегодня на тренировке было немноголюдно, а это значит, что Александра Вячеславовна видела все даже незначительные ошибки. Помимо Вяземской по льду каталась лишь пара фигуристок из её группы, но отчего-то всё внимание тренера было приковано только к Юле. Александра Вячеславовна проедала взглядом каждое движение девушки, нервно постукивая костяшками по борту. Юля выполняет слишком смазанную группировку, риппон, положение в воздухе хорошее, но прыжок докручен не до конца, и на приземлении не хватило контроля: зубец конька ушёл вперёд, что привело к стопору и неизбежному степ-ауту.

– Вяземская, чётче движения! – крикнула Александра Вячеславовна и, выйдя на лёд, подошла ближе к Юле. – Ты мне цирк медведя на льду решила исполнить?

Юлиана на мгновенье закрывает глаза, а в её воображении сразу же всплывает картинка, как здесь, сидя на трибунах, с неподдельной искрой в глазах сидел бы Лёня. Вяземская отметает мысли о парне, пытаясь сосредоточиться на движениях. Со скромным запасом по высоте выполняет двойной аксель, за которым следует элементарный тройной тулуп, где неожиданно возникли проблемы с техникой: две ноги на приземлении и жёсткий разворот с целью удержать равновесие.

– Грязно, как в сарае у дяди Коли, – возмутилась тренер, пренебрежительно посмотрев на попытки Юли