Невеста со скальпелем. Книга 1 - Мстислава Черная

Кроме того, я не только лишаю магов жизни их исключительности как лекарей, но и магов в целом, ведь хирургом может быть простой человек.

Ёжики святые, верните мне мозги.

Остаток дня прошёл как в тумане, я мыслями постоянно возвращалась к предстоящему и понимала, что либо взлечу на самую вершину, враз стану признанным медиком, открывшим новую эпоху в истории лечения, либо буду уничтожена, причём второе вероятнее.

Яркой вспышкой осталась встреча с царосом.

Во второй половине дня царос работал в другом кабинете, не в том, где принимал просителей после заседания Совета, а расположенном ближе к жилым покоям. Львиная тема снова присутствовала в интерьере, но уже не выпячивалась из всех щелей, была менее вычурна и более элегантна.

Ирсен открыл дверь без предупреждения, я откинула край покрывала, в котором по-прежнему прятала Сахарка. Почувствовав свободу, оленёнок с силой оттолкнулся от меня и, думаю, нарочно, одним махом перепрыгнул на рабочий стол. Я поморщилась — толчок вышел немного болезненным. Сахарок бесстыдно потоптался по документам слегка опешившего цароса, а затем вольготно разлёгся в позе звезды. Как у него это с его «оленьей» анатомией получилось, ума не приложу.

Царос поднялся из-за стола.

Сахарок фыркнул и с демонстративным удовольствием скинул со стола папку, бумаги рассыпались по полу.

— Ирсен, скажи, а есть поводки для единорогов? А то как-то…

На меня посмотрели все, Ирсен, царос, Сахарок, жрица. Жрица ещё и жестикулировать начала.

— Что-то не так? — моргнула я.

Сахарок фыркнул и… перестал безобразничать.

— Ваше Царосское Величество, вы хотели видеть жрицу Тишины Лета, — напомнила я.

— Да, — царос оглядел меня с головы до ног и переключился на жрицу.

Однако вопрос задать не успел.

Сахарок поднялся на ноги, перепрыгнул на журнальный столик, где в окружении нескольких стаканов стоял хрустальный графин с водой. Ловко стянув зубами пробку, Сахарок покосился на меня и… бросил пробку на пол.

Я стиснула кулаки:

— Что за свинство? — он же явно нарочно.

Про себя я порадовалась, что ковёр смягчил удар, и пробка не разбилась.

Сахарок не стал пить, а опустил в графин засветившийся мягким перламутром рог. Выглядело очень похоже на то, как Сахарок исцелил Ирсена, только в этот раз медовая капля растворилась в воде. Сахарок вернулся в нормальное положение, графин придержал передними ногам. Не знаю, что он сделал, но:

— Спасибо.

Вода в графине источала мягкое сияние. Казалось, в хрусталь налита никакая не вода, а жидкий лунный свет.

Оленёнок фыркнул.

— Леди Милимая, о вас действительно заботится единорог, — царос пытался говорить ровно, но тень испытываемого им потрясения пробилась через маску равнодушия.

Я кивнула.

Ирсен же сосредоточился на практичном:

— Я могу пригласить принцессу Каранимаису? — и как ни странно, спрашивал Ирсен не у цароса, а у Сахарка.

Единорог ткнул копытцем в гранёный стакан и перепрыгнул обратно к папкам, которые ему, судя по всему, понравилось скидывать. Ирсен принял жест за согласие и вышел передать распоряжения секретарю, а мы с царосом остались наблюдать за разлетающимися по кабинету документами.

Поскольку царос происходящее принимал, я не рискнула вмешиваться, да и жрица всем своим видом демонстрировала неодобрение. Ладно, я поняла, священного зверя не обижать. Хотя зря я ворчу. Сахарку следует быть благодарной за помощь.

Кара появилась довольно быстро, не прошло и пяти минут ожидания.

— Отец, вы хотели меня видеть?

— Кара, иди сюда.

Ирсен переставил поднос с графином на рабочий стол, быстро разлил перламутр на четыре стакана: порция для цароса, порция для самого герцога, для принцессы и для меня.

— Хм?

— Мили, это лучшая из возможных защит, и, что важно, защита универсальная. Даёт устойчивость к ядам, к болезням, к ментальным воздействиям, к магии смерти. Жаль, со временем выветривается.

Сахарок топнул, и Ирсен умолк.

Царос первым осушил свой стакан. Я пила медленнее. Медовый вкус обволакивал, уносил куда-то на цветущие луга, к прохладе летней реки, жужжанию пчёл. Картинка сложилась настолько ярко, что на миг мне даже почудилось, что я перенеслась в пространстве и вдыхаю морской бриз с цитрусовый примесью тропиков.

Когда я очнулась, обнаружила, что Сахарок успел сбежать. Жрица, естественно, испарилась следом. Кара ещё блаженно щурилась, и только мужчины занимались делом. Царос на пару с герцогом собирали разбросанные Сахарком бумаги. Я подумала предложить свою помощь, но поняла, что к документам государственной важности меня не допустят.

Кара глубоко вздохнула, тихо хмыкнула, оценив происходящее и, поймав мой взгляд, подмигнула:

— По крайней мере не розарий.

— Что?

— Был случай, когда откликнувшийся на вызов единорог не ушёл сразу, а остался в розарии, пока не съел всё до последней травинки. Ты не знала? Единороги те ещё пакостники. Отец, брат, я заберу у вас Мили?

Царос повелительно махнул рукой, и я сочла за благо убраться поскорее.

Чаепитие…

Чаепитие почти не запомнилось. Кара предусмотрительно пригласила только лояльных ей юных леди, и девушки изо всех сил старались показаться доброжелательными, наперебой восторгались моим платьем, свободной манерой держаться, участием в благотворительной поездке в приют и желали обязательно принять меня у себя. Лица, имена — смирившись, что никого запомнить я не смогу, я наконец расслабилась, но получить удовольствие от вечера так и не смогла, слишком много чая, слишком много болтовни, слишком много сладости. Когда я представила, какой толщины стопка пригласительных меня ждёт, у меня разболелась голова.

Несмотря на лёгкую дружелюбную атмосферу и поддержку Кары, чаепитие оказалось очень утомительным, и выдохнула с облегчением, когда вырвалась из девичьего цветника, тем более меня ждал Ирсен.

И только увидев герцога, я вспомнила, резко вспомнила, что ночью истекают сутки, отведённые мне Котами.