Лазурный Нефрит. Испытания Трепетной струны. - Айон 91

Провозгласил приговор глава Шин, представая перед преступниками первым, оставляя сопровождающих и Старейшину Сюаня за спиной. Меч его застыл над плечом, готовый к атаке, если вдруг грешники начнут сопротивляться, пальцы же, незаметно от остальных, складывали печати «Пленяющих цепей», готовых вот-вот сорваться и устремиться к дракону и коту, стягивая и лишая их возможности сопротивляться.

— Давно не виделись, Шин-иньер*, — улыбнулся дракон, откидывая назад стелющиеся за ним подолы скромного даоского одеяния. Кот, стоящий рядом, услышав приговор и увидев того самого главу, именованного Тен Гуном пурпурной язвой, даже не дернулся. Не пытался закрыть собой Учителя, а смотрел за всем происходящим, как на представление.

Глава Шин, до этого момента спокойный, холодный разумом, и уверенный в себе и своей победе, начал раздражаться. Всему виной то, как обратился к нему Шень Лун. Да и широкая, только губами улыбка заставляла трещать надетую на лицоо маску превосходсива. А еще этот насмешливый взгляд ненавистных глаз с мелькающими огоньками нефритового пламени, по-прежнему превосходящий, как и тогда, смотрящий сверху вниз. И поведение, никак не вяжущееся с потерей способностей и неизлечимым ранением. Это выводило Шин Лина из себя. Почему-то этот скинутый с постамента Поднебесный дракон вел себя, как и раньше, до потери сил, высокомерно и заносчиво, словно ему равных нет.

— Сдайся и умри, Шень-сяньшень! — не стал сдерживать формацию «Пленяющих Цепей» пурпурный глава, отпуская плетение, наводя его на обоих грешников разом.

Окруженные фиолетовой дымкой цепи, тянущиеся к дракону и коту из печати формации, были уже в шаге от захвата преступников. Они окружали их и стягивали в кольцо, не давая и возможности выбраться. Но тут резкая, почти незаметная глазу черно-серебряная вспышка, сопровождаемая переливами птичьей трели, устремилась к Шин Лину, разрушая ту самую печать за его спиной, из которой тянулись цепи.

Мало кто из присутствующих смог понять, что на самом деле произошло. И кто был этой самой вспышкой, похожей на мелькнувшую, рассекшую воздух и небо молнию, разрушившую плетение пурпурного главы. Пальцы Шин-сяньшеня, тлеющие от удара стихии, покрытые копотью, дрожали. Перед глазами, от разрушенной формации чужим умением, все завертелось, словно волчком. А к груди подступал горький комок рвоты.

— Ты и правда грешник, Шень-сяньшень, — взяв себя наконец-то в руки, сказал глава Шин, при этом смотря на кота, по-прежнему стоявшего за спиной дракона . — Достойный ученик у прославленного учителя, — и в знак почтения к мастерству дракона, чуть склонил голову, признавая мастерство Лун Яо, явно достигшего облачного уровня, готового вот-вот вступить на уровень небесного мастерства.

Как бы Шин Лин не ненавидел Шень Луна, не признать то, что он выдающийся мастер не мог. Он и правда гений своего времени. Только это не отменяет того, что у дракона перед миром мастеров целый свиток прегрешений. Начиная от основания темной секты на пару с демоном-вороном, заканчивая убийствами нефритовых драконов и последователей светлого пути. Да и о казни корабельщиков забывать не стоит.

— Раз вы не хотите сдаться сами, Шень-сяньшень, то я буду вынужден применить силу!

— Жду не дождусь, Шин-иньер, — ответил дракон, смотря на стоящего поодаль Старейшину Сюаня, обращаясь уже к нему: — почту за честь, Сюань-сяньшень, вступить с вами в битву. — Рука дракона, быстрым движением, оказавшись за спиной, извлекла из гибких ножен, тонкий, расписанный ветками молний клинок. Тот самый, пронзивший на поле боя сотни вражеских сердец, разрушивший десятки ядер совершенствования, прозванный в кругах светлого пути:

— Громольд Небесный!

Примечание:

* Трехмирье - три мира небеса, земля и мир демонов.

* Иньер - малыш

17 глава «Безграничная воля»

Шень Лун

— Громольд Небесный!

Произнес имя моего клинка старейшина Копья, смотря с неприкрытым уважением на оружие и меня, его владельца. Определенно, согласившись на бой с ним, мне придется несладко. Вряд ли удастся выйти из этого противостояния живым. Максимум, что я могу в своем плачевном состоянии — это «Шаги по облакам», связка из семи взмахов и удар «Небесного грома». И даже после этого я рухну