Хадават - Вячеслав Ковалев

– Мы пришли, – заявил Горан, останавливаясь перед воротами, украшенными мордами скалящихся тигров.

Гроздана знала этот дом, хотя внутри не бывала никогда. Здесь жил один из самых известных мастеров фехтования в Кемте, поговаривают, что к нему даже из столицы приезжали учиться, хотя девушка в это не верила. В столице хватало и своих мастеров. Монах взялся за массивное кольцо и постучал. Через несколько долгих мгновений в воротах открылась узкая зарешеченная щелка окошка, из которой на них зыркнули глаза.

– Чего надо? Кто такие? – не особо дружелюбно спросил обладатель глаз.

– Я скромный служитель храма Единого, а это моя спутница. – Горан немного отстранился, показывая Гроздану. – Мы хотели бы спросить у почтенного мастера, правда ли, что пора цветения есть лучшее время для раздумий?

«Что он несет? – подумала Гроздана. – Пошлют нас, да и все! Чего это мы сюда притопали? Пошли бы в «Сонного медведя» или «Пить-есть». Тоже ничего местечко».

Глаза за окошком внимательно их рассматривали, а потом маленькая дверца с лязгом захлопнулась.

– Пойдем, мудрец, – снисходительно бросила Гроздана, – в «Северном сиянии» такого барашка подают – пальчики оближешь!

– Одна из самых высших добродетелей – это терпение, – тихо проговорил брат Горан, даже не глядя на Гроздану.

Она вдруг заметила, что он возбужден. Нет, у него не участилось дыхание, он не стал нервно расхаживать или нетерпеливо подпрыгивать. Он только напрягся сильнее обычного, и в глазах промелькнул какой-то незнакомый ей блеск. Он явно чего-то ждал. Чего? Встречи с хорошим человеком? Они давние друзья? Или… Она не успела додумать, потому что ворота почти бесшумно раскрылись, и их пропустили внутрь.

– Хозяин просил передать, что пора цветения, несомненно, хорошее время, вот только для успокоения больше подходит пора желтых листьев. – Привратник сказал это, глядя себе под ноги. Он явно был обескуражен. – Прошу, он ждет вас в беседке. – И он указал на дальнюю одинокую беседку, увитую плющом.

Горан положил на землю свой мешок и направился туда, Гроздана последовала за ним. Он не возражал.

– Я знал, что рано или поздно ты переступишь этот порог, Большой, – тихо проговорил тонкий жилистый человек, похожий на журавля.

– Здравствуй, многие года, мастер, – ответил монах и присел рядом. Они помолчали, глядя перед собой. Гроздана стояла столбом, не зная, куда себя деть.

– Это Гроздана, она наемница. – Брат Горан кивнул в сторону девушки. – Хорошая наемница, – добавил он. Это был комплимент. И Гроздана поймала себя на мысли, что ей приятно.

– Я вижу, – сказал человек-журавль, – ты изменился.

– Зарос жиром, вот она и зовет меня толстым.

Человек-журавль сухо рассмеялся и посмотрел на Горана.

– Ты просто вырос, мой мальчик, – добавил он.

Гроздане было неловко. Она чувствовала себя так, будто подглядывает. Но, слава богу, странные речи закончились. Журавль и монах встали и крепко обнялись. Они явно были давними знакомцами, даже больше. Гроздана видела, как у бесстрастного монаха заблестели глаза.

– Пойдемте в дом, – пригласил хозяин, – вам обоим не помешает вымыться, а то мои розы ненароком завянут. – Он засмеялся. – Да простит старику добрая госпожа его ворчания.

И они прошли в помещение. Журавля звали Хорс.

Вымывшись, Гроздана почувствовала себя просто великолепно. Будто долго тащила на загривке тяжеленный мешок и наконец бросила его на землю. Ужинали они втроем. Угощения были просты, но обильны. Мясо, жаренное на углях, овощи, сыр, мягкий белый хлеб и пиво.

– Я бы предложил даме вина, но, увы, в моем доме его нет. – Журавль-Хорс улыбнулся сухой улыбкой.

Гроздана поспешила заверить хозяина, что обожает пиво, и для убедительности отхлебнула из большой глиняной кружки. Пиво было прохладным и приятным на вкус. Хотя она предпочитала вино. Особенно розовое южное. Но обойдемся и пивом.

Ужин прошел скучно. Горан молча поглощал пищу, хозяин с Грозданой обменялись парой реплик ни о чем. Понимая, что она в этой компании несколько лишняя, быстро утолив голод, девушка извинилась и попросила показать ей, где можно отдохнуть. Хозяин лично проводил ее на второй этаж, в одну из небольших, но уютных спален, пожелав ей спокойного сна. Чем Гроздана и занялась, отложив раздумья до утра.

Проснулась она сама, за пару часов до рассвета. Привычка просыпаться в нужное время выработалась у нее за годы наемничества. Горан уже ждал ее внизу. Они быстро собрались и выбрались на улицу. Хозяин провожал их. Около ворот они немного задержались.

– До встречи, мастер, – тихо сказал Горан.

– До встречи, Большой, – в тон ему ответил Журавль-Хорс.

Потом он повернулся к Гроздане:

– Я не привык принимать в своем доме дам, добрая госпожа, так что уж прости старика, если что не так. – Он улыбался. – Но хотя я и не очень приветливый хозяин, я хотел бы, чтобы у тебя остались приятные воспоминания о моем доме. Вот, возьми это на память. – Он достал из-под складок одежды небольшой кинжал в искусно отделанных ножнах.

Гроздана взяла подарок двумя руками, приложила его ко лбу, после чего медленно вытащила клинок на треть. У нее перехватило дыхание. Это было очень красиво. Темная, почти черная сталь с легким серебристым узором, бегущим по лезвию. Никогда раньше она не видела такого.

– Я… я… я не могу принять такой дар, уважаемый мастер, – выдавила она из себя.

– Отчего же, добрая госпожа? Он подходит тебе куда больше, чем мне.

– Но это очень дорогой подарок, и вы меня совсем не знаете.

– И все же я думаю, вы не откажете старику в его просьбе. Ну а насчет того, что дорого… Что такое деньги для старого мастера фехтования? Бери, дочка, – вдруг сказал он, – тебе он пригодится больше, чем мне.

И Гроздана сдалась. Поцеловав сталь клинка, она закрепила его на поясе.

– Я никогда не забуду ваш дом, мастер, – сказала она с поклоном.