Ричард Длинные Руки - грандпринц - Гай Юлий Орловский

Она улыбнулась.

— Хорошо, никому не расскажу.

— Спасибо, ваше высочество.

— Вы можете обращаться ко мне по имени, — напомнила она, — когда мы наедине, разумеется.

— Когда наедине, — пробормотал я, — а можно что-то и еще?

Она взглянула на меня поверх края фужера в упор.

— А вы рискнете?

Я посмотрел в ее ясные глаза, она смотрит вроде бы просто и бесхитростно, но от такой откровенности я лишь уронил взгляд и долго не мог оторвать его от пола, чувствуя, что она все еще внимательно рассматривает меня.

— Смотря что, — пробормотал я наконец. — Но вообще-то, честно говоря, я с вами ни на что не решусь… рискнуть. Вы куда большая загадка, принцесса.

— Со мной все проще, — возразила она. — По крайней мере мою жизнь можно проследить с момента рождения. Известно все о моих родителях, моем окружении, моих воспитателях и наставниках… А вы, сэр Ричард?

— Герцог Готфрид Валленштейн, — ответил я, — признал во мне своего сына. Правда, от простой крестьянки. Так что ношу фамильное имя Валленштейнов, очень древний род, давший королевству Сен-Мари многих великих деятелей. А сам сэр Готфрид в молодости постранствовал по очень многим местам и дальним королевствам, имена которых вряд ли даже вспомнит… Обязательно попробуйте вот эти хитрые трубочки. Они не только красивые, но внутри изумительный крем…

Она кивнула, взяла пирожное, по-прежнему не сводя с меня взгляда, а я торопливо сделал еще парочку.

— И все-таки, — сказала она, — это не объясняет ни ваши ошеломительные успехи на полях битв, ни ваше странное стремление нарушать все принятые обычаи.

— Не все, — возразил я и добавил с трудом: — Аскланделла.

Она чуть улыбнулась, сделала еще глоток, взяла двумя пальцами заварное пирожное с кремом и осторожно откусила.

— Но слишком многие, — ответила она. — К примеру, вы везде стараетесь появиться без своих лордов. А это вызывает их недовольство.

— Не слишком, — пояснил я. — Мои лорды понимают, у меня очень быстрый конь, а у них просто улитки.

— Где вы такого приобрели?

Я ухмыльнулся.

— Идя по стопам своего отца, герцога Готфрида, я тоже немало постранствовал. Что-то терял, что-то находил. Просто находок оказалось больше, чем потерь.

— Расскажете?

— А поверите?

Она улыбнулась.

— Вам? Поверю.

— Это потому что я такой замечательный?

— Нет, просто вы и так окружены тайнами. И что-то в вас необыкновенное… Нет, не вещи. Необычность внутри вас, сэр Ричард!

Я покачал головой.

— Мои лорды так не считают.

Она презрительно фыркнула.

— А им нужно ломать головы? Вы с ними пируете, первым бросаетесь в бой, щедро раздаете захваченные земли, награждаете титулами… Что им еще надо?

— Хотите сказать, что при неудаче припомнят все мои странности?

Она прямо посмотрела мне в глаза и сказала отчетливо:

— А разве вы сами так не думаете?

— Я постараюсь не потерпеть поражений, — ответил я, вспомнил о потере Сен-Мари, Мезины и Ламбертинии, добавил тяжело: — По крайней мере, сокрушительных. Сокрушающих.

Она произнесла тем же ясным голосом:

— А какова настоящая цель, сэр Ричард?

— В смысле?

Она покачала головой.

— Будь вы завоевателем, как вас называют, вы бы не остановились на Сакранте. Дальше просторы Эстии, долины Сизии, гористая Меция, Аганд… а эти королевства, на мой взгляд, слабее Сакранта.

— Знаю, — ответил я. — Неслучайно их послы развили здесь такую бурную деятельность. А короли Агилольф и Геесинк прислали всех воинов, которых смогли наскрести, в мою армию, поставив во главе наследников трона.

— И что вы?

Я посмотрел на нее с интересом.

— Аскланделла… а поймете?

— Попробуйте.

Я сказал чуточку виновато, сообразив, что перехватил:

— Вы слишком… прекрасны. Но говорят же, что…

Она произнесла с некоторой надменностью, перебив меня на полуслове:

— Простите, я знаю, что говорят.

— Хорошо, — сказал я, чувствуя, как медленно нарастает раздражение, не люблю, когда меня переигрывают, — а известно ли вам, принцесса, что Господь творил не Землю, а намного больше — вселенную, отыскав в себе крохотнейший уголок, а в той вселенной в самом дальнем уголке есть… назовем его королевством «Галактика», где опять же в дальнем уголке наша Земля… что вовсе не огромная, а песчинка в просторах космоса… и не плоская, а круглая, как яйцо черепахи…

Она поинтересовалась:

— А что такое черепаха?

Я запнулся, сбившись, что-то я слишком издалека зашел, сказал уже без прежнего жара:

— Возможно, всемирная магия, оставшаяся от древних времен, как-то отличает меня, знающего устройство мира, от остальных, незнающих? И в какой-то мере готова исполнять мои приказы… несколько охотнее, чем даже занимающихся магией всю жизнь, но людей диких и невежественных?

Она произнесла спокойно и не меняя выражения лица:

— А вы уверены, что мир именно таков… а земля круглая?

— Уверен, — ответил я, — хотя что это меняет? Для меня, как и для всех, солнце встает на востоке, перемещается по небосводу на запад, а затем опускается к краю плоской земли, за который и прячется. А утром на востоке поднимается то ли новое, то ли это старое проволокли за ночь с запада на восток под днищем и используют повторно, пока ресурс позволяет. Так что я не собираюсь кого-то переубеждать и доказывать то, что мне для моей деятельности завоевателя и захватывателя вовсе не нужно.

— Но что-то же вам нужно?

Я пожал плечами.

— Вам это интересно?

Она покачала головой.

— У меня просто любопытство, но есть люди, которые задают тот же вопрос… А их может двигать не только любопытство.

Я настороженно поинтересовался:

— Вы знаете таких людей?

— Знаю, — ответила она. — И это, увы, очень могущественные люди.