Три желания - Майя Марук

— Какой сюрприз, — улыбнулась мужу.

— Хотел провести с тобой время, но ты сбежала.

— Я хотела увидеть артефакты до того, как они уедут в лаборатории, — показала мужчине сосуд.

Оценить ценность находки Якуб не мог. Он никогда не интересовался такими вещами, тем более в контексте раскопок. На хоть какую-нибудь реакцию кроме дежурного кивка от мужчины я не ожидала. Но муж удивил.

— Интересно, — сказал мужчина, — разве в Египте была глина такого цвета?

— Нет, — вместо меня ответил мистер Бейлис. — Что-то подобное мы находим впервые. А вы, неплохо разбираетесь в истории?

Я с подозреним покосилась на мужа. За годы нашего специфического брака, я неплохо изучила привычки и увлечения шейха. История, а уж тем более глиняная посуда в сферу интересов этого человека точно не входила. Хотя, Якуб всегда вел двойную жизнь. Может, у него кто-то появился, кто увлекается археологией? Когда муж хотел кого-то соблазнить, он становился наредкость внимательным и заботливым. Надо признаться, что саму меня от неосторожной влюбленности в арабского шейха уберег только его кобелиный нрав. Потому что во всех остальных аспектах Якуб был идеальным мужем.

— Совсем не разбираюсь, — признался муж. — Но для Яны это важно.

Я с трудом удержала брови там, где они должны были быть. К счастью, в этот момент, Петр открыл защитный бокс и я смогла отвлечься от светской беседы. Положила сосуд, который до сих пор держала в руках, в ящик и переключила внимание на новую находку:

— Смотри, — обратился ко мне друг. — Уверен, такого ты еще не видела.

И в своем последнем предположении друг не ошибся. На защитном покрытии лежал прямоугольный кусок ткани. Внешне, он был похож на шелк. Вот только для матери, которая провела под землей не один десяток лет он слишком хорошо сохранился. Как будто его закопали только вчера.

— Невероятная сохранность. Если бы не надписи, я бы сказала, что эта ткань к древности никакого отношения не имеет.

Петр кивнул. Я внимательно всмотрелась в символы. Алфавит мне не был знаком. Впрочем, не удивительно. Это только в кино главные герои могут знать все древние языки и диалекты. В реальной жизни это был удел избранных. И, как правило, каждый ученый специализировался на своем языке. Потому что они были несколько сложнее чем можно себе представить. Зато технику нанесения краски на ткань я узнала. Природный краситель, скорее всегоизготовленный из охры, наносили на натянутое полотно с помощью тросникового пера. Об этом говорили и толщина линий, и переходы от одного символа к другому, и края рисунка.

— А что за язык?

— Пока не определили, — мистер Бейлис вдруг оказался за моей спиной.

Рука Якуба тут же легла на талию. Я попыталась сделать вид, что ничего необычного не происходит.

— Подождем экспертизы профессора Штерна. Он специализируется на редких диаллектах. Но я уверен, что в этом регионе ни таких символов, ни такой посуды не было.

— Это все могли доставить из других регионов, — разумно предположил Якуб, чем окончательно добил меня. Нет, не своими разумными догадками, а тем, что вообще участвует в этой беседе.

— Могли, — подтвердил Бейлис, — когда мы узнаем возраст находок, сможем определить место, где они были изготовлены, а потом выяснить, как и зачем они сюда попали. Обычно….

Пока Михаэль просвящал Якуба, а муж пытался с ним спорить, глаз зацепился за три точки в одном из углов ткани. Они казались знакомыми, как будто я их где-то уже видела, но не могла вспомнить где именно.

— Разрешишь сделать пару фотографий? Чисто для себя, — спросила у Петра.

— Конечно, — кивнул мужчина. — Только делай быстро, пока эти двое увлечены друг другом.

Я быстро сделала несколько снимков на телефон, в надежде дома внимательно рассмотреть символы. Хотя, зачем мне это вообще было нужно, ответить пока не могла.

******

В город возвращались уже после обеда, с проводником Якуба. Всю дорогу проводник с подозрением косился на нас, уж не знаю по какому поводу: из-за того, что муж разрешил мне принять подарок от чужого мужчины и не зарезал его там же, среди песков. Или из-за того, что я этого разрешения так и не спросила.

— Посмотришь, что там в коробке? — спросил Якуб, когда археологический лагерь скрылся за очередным барханом.

— Контрабанда там, — усмехнулась я, барабаня пальцами по небольшому боксу. — И опасность попасть в египетскую тюрьму.

— Пусть это тебя не беспокоит, жена шейха неприкосновенна. Открывай. Мне самому интересно.

— Удивительно это слышать от тебя. Я думала, сын пустыни ненавидит барханы.

— Я ненавижу барханы, — кивнул Якуб. — Но судя по тому, что по пустыне шастает сэр Бейлис, и тратит на это немало средств, это дело прибыльное.

После последней фразы я немного успокоилась. Прибыльность мероприятия многое объясняла.

— Сколько можно заработать на раскопках? — спросил муж, глядя как я открываю бокс. — На твой взгляд.

— Я не занимаюсь археологией, — ответила, убирая в сторону крышку. — Но вряд ли речь может идти о тех суммах, к которым ты привык.

— То есть, на содержание Зулейки не хватит?

Мы засмеялись. Третья жена Якуба искренне считала, что у мужчины основной язык любви — золото. И чем больше он тебе золота дарит, тем больше тебя любит. А доказывать свою любовь Якуб был обязан регулярно. Вот только расходы эти удваивались. Потому что, когда делаешь подарок одной жене, вторая тоже должна была получить равноценный подарок.

— Насколько я понимаю, здесь речь идет не столько о деньгах, сколько о славе. Или просто у мистера Бейлиса дорогостоящее хобби. Или, таким образом, он получает льготы на налоги, или в дальнейшем рассчитывает на государственные гранты. В общем, вариантов может быть много, но тебе лучше советоваться со специалистами, а не со мной. Я специализируюсь на изменах, мошенничествах и порчах.

— Так что тебе подарили?

Я опустила глаза в коробку и на мягкой подстилке обнаружила старую масляную лампу. Она была сделана их такой же синей керамики, в виде низкого чайничка. Она сохранилась также хорошо, как и глиняные сосуды с письменами. Правда, красного узора на ней не было.

— Лампа с джином? — муж протянул руку, чтобы рассмотреть предмет. А потом в шутку потер керамический бок.

— Джины не живут в лампах.

— Жаль, а я уже надеялся, что мы сорвали джек-пот и получили себе в распоряжение могущественного раба.

— Мне кажется, у тебя превратное представление о джинах.

— Разве они не становились рабами человека и не исполняли по три желания своих господинов?

— Желания исполняли, — кивнула я, забирая ценный дар у друга, — но не по доброте душевной, а в качестве оплаты.

— Сделка?

— Можно и так