Княжья Русь - Александр Мазин

Вот почему с посланцем паракимомена Василия[2]Блуд встречался не в своем доме на Горе, а здесь, в Загорской.

В терем ромея пропустили, но в одиночестве, оставив сопровождающих во дворе. Впрочем, Блуд принял посланца весьма радушно: угостил обедом и всячески выказывал свое расположение. Очень любил боярин ромейское золото. И очень рассчитывал на щедрость посланника.

Посланник же сначала держался строго. Даже укорил Блуда за языческие настроения нового великого князя и убийства «братьев»-христиан. Дескать, во времена Ярополка ничего подобного и быть не могло.

Блуд ничуть не смутился. И в свою очередь напомнил посланнику о том, что Византии более не следует опасаться доблестных полководцев Святослава. А уж продолжение переговоров с германским императором Отгоном или даже с самим Папой Римским теперь и вовсе невозможно.

Что же до язычества, то это лишь вопрос времени. Наступит час — и истинная вера вернется на эту землю. И придет она не из Болгарского царства или, хуже того с Запада, а исключительно из самой Византии. Разве не об этом следует заботиться тем, кто блюдет интересы Константинополя?

Посланник взглянул на факты под предложенным углом и решил, что Блуд истолковал их очень верно. И если именно так преподнести их Василию, то блюдо окажется вовсе не горьким, а напротив — отменного вкуса.

Настроение ромея заметно изменилось к лучшему, и тут Блуд преподнес посланнику еще один «подарок». Замечательное предложение о том, как можно значительно ослабить киевского князя, а империю, напротив, существенно укрепить.

Известно ли посланнику, что в настоящее время на киевской земле находится несколько тысяч страшных скандинавских воинов?

Посланнику об этом было известно.

А известно ли посланнику, что подобное войско не может находиться в бездействии?

Посланник и с этим согласился.

А куда, по мнению посланника, может повести данное войско воинственный сын Святослава?

Посланник вновь помрачнел. Ближайшим местом, по-настоящему привлекательным для алчных северян, несомненно была империя.

— Что делать?

Посланник задумался, но ненадолго. Политика Византии в подобных ситуациях была одинаковой вот уже много веков. Можно сказать: традиционной. И формулировалась просто: сколько?

— Сколько хочет Владимир? — в лоб, не по-византийски прямо, спросил посланник.

— Владимир обещал викингам по две гривны с каждого киевского жителя, — сказал Блуд. — Однако денег у него нет. А коли так, то придется ему это серебро добыть. Так или иначе… — Блуд испытующе поглядел на посланника.

Ромей прикинул, сколько свободных живет в Киеве (холопы, женщины и дети, разумеется, — не в счет)… Сумма получилась не просто изрядная — фантастическая. Купить покойного Ярополка было бы намного дешевле. Тем более где гарантии, что, получив деньги, чуждый христианскому миру Владимир станет безопасен для империи? Скорее, он, подобно своему отцу, жадно проглотит подачку и потребует новую.

Блуд наблюдал за ромеем с большим интересом. Он отлично знал, чего хочет собеседник. Он хочет стать патрикием империи. Воплощение же этой мечты напрямую зависит от результатов его миссии здесь, в Киеве. И вот сейчас мечта эта уходит от посланника в поистине несбыточные дали.

— Есть и другой выход, — произнес Блуд, когда решил, что пиво созрело. — Заплатить деньги мне.

Посланник ответил не сразу. Он был опытным игроком и понимал, что противостоит ему не менее искушенный соперник. Ромей тоже не первый год знал Блуда. Он сам немало поучаствовал в том, чтобы поднять моравского изгоя до нынешних высот. Но тот оказался настолько хитер что вместо ожидаемой зависимости от имперской помощи ухитрился сделать так, что вскормившие его ромеи сами оказались в зависимости от этого жадного, подлого и очень-очень хитрого человека.

«Надо от него избавиться», — мелькнула мрачная мысль. Надо. Но не сейчас. Сейчас киевский боярин все еще нужен.

— Что получит Константинополь, если заплатит тебе, а не князю? — наконец выдавил ромей.

— Во-первых, это будет стоить дешевле, — хитренько улыбнулся Блуд. — Те же две гривны — с носа… — Боярин сделал паузу, с удовольствием наблюдая, как ромей изо всех сил пытается казаться невозмутимым. Это было так приятно — перехитрить хитреца.-…По две гривны, но… за каждого северянина, готового наняться на службу к императору.

Ромей почесал щетину на подбородке. Предложение было интересным. Заполучить отменных вояк по паре серебряных гривен за штуку! Палатию это понравится.

Однако Блуд тут же подпортил радость посланника.

— Эти деньги — мне, — уточнил он. — Наемникам император должен заплатить отдельно. Столько, сколько положено.

На этот раз посланник сообразил быстро. Предложение боярина по-прежнему было выгодным. А хорошие чужеземные воины нужны императору. Кроме того северяне, поступившие на службу Палатию, перестанут быть угрозой империи. И это — гарантия лояльности князя Владимира, казна которого по-прежнему останется пустой.

— Договорились, — кивнул ромей. — Как только северяне прибудут в Константинополь…

— …Я получу оставшуюся сумму! — перебил Блуд. — Но четыре тысячи гривен я получу сейчас!

— Но это же огромные деньги! — воскликнул посланник.

— Всего-то пятьдесят пудов серебра, — усмехнулся Блуд. — Тебе повезло: со времен Святослава киевская гривна полегчала.

— Но где я возьму столько серебра? — воскликнул посланник.

— Меня вполне устроит и золото, — добродушно произнес Блуд. — Но не по здешнему, а по константинопольскому пересчету…

Боярин с посланником торговались до самого вечера. Сошлись на том, что тысячу гривен Блуд получит сразу. Еще три — когда корабли викингов достигнут Понта, а остальное — когда придет весть о том, что наемников приняли в Константинополе. И последняя часть будет заплачена не деньгами, а паволоками по справедливым ценам сверх тех квот, которые существовали для чужеземных купцов. Причем десятая доля выручки от продажи бесценного шелка здесь, в Киеве, отходила лично посланнику.

Расстались давние знакомые вполне удовлетворенными исходом торгов. Посланник немедленно отправился в Киев. Блуд торопиться не стал: сначала покушал, а уж потом поехал порадовать князя блестящим решением задачи по выдворению из Киева нурманов.