Миллиардер. Книга 3. Конец игры - Кирилл Бенедиктов

Москва, Большой театр, 4 ноября 2011

Человек, которого Валерий Петровский знал под именем Казбек и которого на самом деле звали Джохар Бараев, показал дежурному милиционеру свой билет и прошел через рамку металлодетектора. Сканер зазвенел, замигала красная лампочка.

—Что у вас в карманах? — спросил милиционер недовольно.

Казбек опустил руки в карманы, достал брелок с ключами от автомобиля и серебристый коммуникатор.

—Больше ничего, сержант, — сказал он миролюбиво.

—Положите в лоток, — скомандовал милиционер и поднес к подозрительному кавказцу портативный металлоискатель. Прибор запищал где-то в районе пояса.

—Ремень, — пожал плечами Казбек.

—Снимите.

—Зачем? Брюки упадут. Я не толстый.

—Я сказал, снять ремень! — разозлился милиционер. В нем было килограммов десять лишнего веса, и намек Казбека ему не понравился.

—Э, зачем кричишь? — теперь Казбек разговаривал, как карикатурный кавказец с рынка. — В культурном учреждении работаешь, между прочим… Ладно, ладно, сниму.

Сняв ремень с тяжелой металлической пряжкой и положив его в лоток, он снова шагнул через рамку — на этот раз сигнализация не сработала.

—Проходим, — буркнул милиционер.

Казбек с видом оскорбленного достоинства забрал ремень, коммуникатор и брелок и направился в гардероб. Там уже находились Ваха и Султан — причесывались перед высокими, до потолка, зеркалами. Оба в костюмах и при галстуках, гладкие черные волосы блестят — сейчас они ничем не напоминали тех угрюмых работяг, которые несколько дней назад монтировали декорации к «Лебединому озеру».

Найти среди бойцов за веру пророка тех, кто хоть что-то смыслил в сборке театральных декораций, оказалось гораздо труднее, чем добыть всей группе Бараева паспорта с регистрацией в Москве и области. В конце концов пришлось выписать двоих настоящих мастеров из Тбилисского драматического театра — они, по сути дела, все и собрали. Остальные десять человек, входившие в команду Казбека, главным образом исполняли роль подручных рабочих.

Сейчас мастера-грузины сидели в гараже в Красногорске под присмотром трех надежных московских чеченцев — убивать их резона не было, поскольку с Саакашвили Бараев не ссорился, а выпускать до начала операции было рискованно. Зато все десять боевиков Казбека, получившие билеты по брони Петровского, без проблем прошли заслоны ФСО и милиции и прохаживались сейчас по фойе Большого театра.

Когда прозвенел второй звонок, Казбек, Ваха и Султан пошли в зал. Места у них были в бельэтаже, что для планируемой операции было очень удобно. Еще семеро боевиков после третьего звонка переоделись в кабинках туалета в привычные синие комбинезоны монтажников. На груди у каждого был бейджик с логотипом Большого театра и надписью «рабочий сцены» — их выдали людям Казбека, когда они монтировали декорации, и никто не подумал забрать их после окончания работ. Переодевшись, боевики стали по одному просачиваться за кулисы. Обычно там стояла бабушка-капельдинер, но сегодня, ввиду чрезвычайной важности мероприятия, дежурили также два сотрудника ФСО.

—Вы куда? — спросил старший фэсэошник у шедшего первым Руслана Завгаева по кличке Брюс. Руслан был чемпионом Чечни по кикбоксингу и мог убить человека одним ударом большого пальца. Но фэсэошник этого, разумеется, не знал. Перед ним стоял работяга-кавказец с бейджиком рабочего сцены.

—Борис Борисыч просил на всякий случай подстраховать, когда башни выезжать будут, — объяснил Руслан. — Там цепь иногда за­едает.

—Какой Борис Борисыч? — нахмурился фэсэошник.

—Ну, Бордов. Мы же эти декорации сами собирали, мы их знаем, как свои пять пальцев.

Имя Бордова несколько успокоило фэсэошника. И пропуск, который протянул ему Руслан, тоже был в полном порядке. Определить, что в дате «11 ноября» вторая единица подрисована, мог бы только очень квалифицированный специалист.

—Сейчас проверим, — сказал тем не менее бдительный фэсэошник. Он достал маленькую карманную рацию и нажал несколько кнопок.

Руслан Завгаев приготовился убить фэсэошника. Ему очень не хотелось этого делать, потому что до начала операции оставалось еще пятнадцать минут, и за эти минуты не должно было случиться ничего экстраординарного. Но если сейчас охранник позвонит Бордову и тот скажет, что впервые слышит том, что просил кого-то подстраховать выезд башен, фэсэошника придется убить. И его напарника, разумеется, тоже.

Руслан напряг пальцы правой руки (в левой он держал пропуск). Он поймет, когда настанет нужный момент, по выражению глаз охранника. И в то же мгновение — ни секундой позже — его рука, метнувшись вперед, вырвет кадык фэсэошника, лишив его возможности закричать. И пока он будет хрипеть и заваливаться вперед, Руслан, резко отклонившись вбок, ногой пробьет грудную клетку второго охранника.

Фэсэошник ткнул пальцем в какую-то кнопку и убрал рацию.

—Не отвечают, — с сожалением сказал он. — Ладно, проходите. Пропуска только показывайте.

Рука Руслана разжалась.

—Этого события мы ждали больше шести лет! — вдохновенно вещал со сцены генеральный директор Большого театра. — Культурный символ нашей страны, известный во всем мире , наконец-то снова открыт для всех, кто любит искусство балета и оперы. И я счастлив, что открытие обновленного Большого театра совпало с нашим новым праздником — Днем национального единства.

В зале вежливо захлопали. Руслан Завгаев сквозь щелку боковой кулисы рассматривал сидевших в первых рядах партера зрителей — вальяжных мужчин в дорогих костюмах со скучающими лицами и их жен и любовниц, сверкающих бриллиантовыми гарнитурами и бесстыдными декольте. Для Завгаева эти люди были не российской элитой, не крупными бизнесменами и влиятельными чиновниками, а просто толпой неверных русских свиней и их разряженных шлюх. Все они — враги ислама и его родной Ичкерии — несомненно, заслуживали смерти, и Руслан с удовольствием отправил бы их прямиком в ад, но план операции предусматривал иное. Поэтому он стоял в темноте и молча ждал сигнала.

Генеральный директор под аплодисменты ушел со сцены. В зале начал гаснуть свет. В оркестровой яме взмахнул палочкой дирижер, и раздались первые неуверенные звуки бессмертной музыки Чайковского.

В кармане у Руслана завибрировал телефон. Это был новейший коммуникатор закрытой от прослушивания сети «Черника» — все бойцы группы получили такие за несколько дней до начала операции. Руслан поднес серебристый телефон к уху.