Абсолютная Власть. Трилогия - Александр Майерс

— Смотрите, медведь, — сказал вдруг Артём, указывая вниз.

На берегу и правда был молодой медведь, который стоял, сосредоточенно глядя в воду. А затем вдруг бросился вперёд, нырнул и вынырнул уже с рыбой в зубах.

— Молодец! — воскликнул Артём, поднимая кулак.

Медведь посмотрел на нас и поспешил скрыться в лесу.

— Звери — это хорошо, — сказал Секач, поправляя тесаки за спиной. — Значит, монстров поблизости нет. Пока что.

— Думаешь, мы их встретим? — спросил я.

— Очень даже может быть. Чем дальше в глушь, тем больше тварей. Это возле городов и в дворянских владениях разломы быстро закрывают. А если он где-то здесь в горах откроется — кто знает, сколько монстров из него успеет вылезти.

— Нам бы не помешал разлом. Я как раз хочу встретиться с сильным монстром, — сказал я.

— Зачем? — удивился Секач.

— Мне нужен камень души.

— А-а. Ну если поохотиться хотите, я не против, — улыбнулся дружинник.

— А я против, — пробормотал Артём. — Давайте мы без монстров обойдёмся, ваше благородие. Я в жизни только одного видел, и мне вот так хватило, — он провёл ладонью над рыжей головой.

— Тебя никто не заставляет сражаться, — сказал я.

— Я и сам не хочу, но не стоять же в стороне, как девчонке, — пожал плечами парень.

— Ваше благородие, — Ночник прервал наш разговор, подъехав ко мне вплотную. — За нами кто-то едет.

Я обернулся и пригляделся. Далеко позади что-то мелькнуло. Один всадник, не больше, держится на расстоянии, но не отстаёт.

Я заметил его ещё когда мы покидали Романовку. Преследователь хорошо скрывался, и несколько раз я терял его из виду. Но был уверен, что он продолжает следить за нами, и специально ждал, когда мы поднимемся повыше в горы.

— Вижу, — кивнул я. — Возьми кого-нибудь и подождите его. Схватить живым.

— Слушаюсь, — кивнул Ночник и спешился, подав знак другому дружиннику.

Мы продолжили путь, замедлив шаг. Тропа сузилась ещё сильнее, и теперь по ней мог идти только один конь. Слева была скальная стена, справа — обрыв. Лошади фыркали, с опаской поглядывая на шумящую в обрыве реку.

Солнце почти скрылось за горами. Мы прошли ещё немного и оказались на достаточно широкой площадке. Я натянул поводья и поднял руку, давая сигнал остановиться.

— Зажгите фонари, — сказал я. — Подождём Ночника.

Дружинники достали из поклажи керосиновые лампы и зажгли их. Оранжевые всполохи разогнали наступающие со всех сторон тени, и от меня не укрылось, как Артём облегчённо выдохнул.

— Я чуть пройдусь, гляну, что впереди, — сказал Секач.

Я молча кивнул, и дружинник, подняв фонарь, пошёл дальше по тропинке. Остальные тем временем успокаивали лошадей, которым темнота нравилась ещё меньше, чем Артёму.

Где-то вдалеке раздался волчий вой. И что-то мне подсказывало, что это может быть не настоящий волк. Такой же сигнал подавали наёмники в прошлый раз, когда приготовили для нас засаду за бродом.

Секач скоро вернулся и сказал, что всё в порядке. А вскоре появились Ночник с напарником.

Они вели за собой связанного человека, который весь дрожал, и явно не от холода. Следом шагала его лошадь.

— Ведите сюда, — приказал я.

Ночник дёрнул за верёвку, как за поводок. Мужчина был вынужден пройти вперёд. Он был ненамного старше Артёма, лет двадцати, с щуплой фигурой и глазами, полными страха.

— Имя? — спросил я.

— На хрена тебе знать, как меня кличут? — вдруг расхрабрился тот, хотя дрожать не переставал.

— Да это ж Игорёк, — сказал, приглядевшись, Артём. — На Зубра работает.

— А тебе, сучья морда, точно амбец! Крыса рыжая, кидалово! Засобачим тебя и затемним в этих горах, вместе со всеми остальными. Ни один легавый не усечёт, где ваши кости кроются!

— На каком языке он разговаривает? — удивился я.

— На воровском жаргоне, — сказал рыжий. — Игорёк у нас с одиннадцати лет по тюрьмам.

— Я бродяга по жизни и фасон держу, врубаетесь? Своих не засыплю, чё хотите делайте, — наёмник поднял трясущийся подбородок.

Я чуть подался вперёд и заглянул ему в глаза. Игорёк выдержал лишь пару секунд, а затем отвернулся.

— Смотри на меня, — приказал я.

Мой голос прозвучал суровее, чем приговор судьи, так что наёмник послушался. Стиснув губы, он повернулся обратно ко мне.

— У меня нет времени с тобой играть, щенок, — произнёс я с таким количеством стали в голосе, что Игорёк застыл, будто я приставил револьвер к его голове. — Отвечай на вопросы, и я подумаю, оставить ли тебя в живых. У тебя один шанс. Имя?

— Так, ты ж уже знаешь…

— Сбросьте его вниз, — сказал я, выпрямляясь.

Два дружинника тут же схватили Игорька и потащили к обрыву. Он заверещал и пытался вырваться, но солдаты держали крепко.

— Игорь! Игорь меня кличут! — завопил наёмник.

— Как ты сам заметил, я уже знаю, — невозмутимо произнёс я.

— Ладно, ладно, я всё скажу! Чё хотите знать⁈

— Хочу знать, сколько времени займёт твоё падение. Будь добр, кричи до последнего, чтобы мы поняли. А то уже стемнело.

Игорёк стал вырываться усерднее и даже вцепился зубами в руку держащего его дружинника. Но прокусить рукав не смог, так что отпустил и снова заорал:

— Я тут один, клянусь! Нас двое было, Волк в Олений поканал! Командиру мигнуть, что вы здесь! — голос наёмника стал хриплым от воплей.

Я поднял руку, останавливая дружинников, и спросил:

— Сколько вас всего?

— Да хрен знает… — часто дыша, ответил Игорёк. — После парома, где Паука с остальными замели, человек тридцать осталось. Это если вся свора собраться успеет, а то они по округе чешут, тебя ищут.

— Что-нибудь ещё?

— Ничего больше не знаю, век воли не видать!

— Ладно, оставьте его, — сказал я. — Заткните рот и посадите на лошадь.

Убивать пленных — не в моих правилах. Оставлять его здесь тоже нельзя, ведь тогда Зубр сразу поймёт, что мы знаем о его приближении. Пусть лучше думает, что Игорёк продолжает за нами следить, и я ни о чём не подозреваю.

Ночник затянул рот Игорю так, что у него покраснело лицо и глаза вылезли из орбит. Наёмника подняли в седло, а его лошадь Секач привязал к своей. Затем мы продолжили путь, освещая дорогу фонарями.

Идти теперь приходилось ещё медленнее, но зато это значило, что и враги не смогут нас догнать. Вычислить, куда именно мы направляемся — не проблема, здесь почти нет других троп. Но настигнут они нас только к утру, не раньше, даже если будут спешить.

Это даже радовало, ведь я сам жаждал встречи с Зубром. Мне надоело, что какой-то наёмник считает меня своей жертвой. Пора преподать