Путь между - Надежда Ожигина

— Деньги лучше вернуть, Гаст Темный Гром, или как тебя там. Со слугами Той, За Которой Нет Трех, не стоит играть в прятки.

— Вы думаете?.. Не может быть… — растерянно развел руками громила.

— Тебе лучше уйти, Гаст.

Король стремительно повернулся к двери. На пороге стоял насквозь промокший проводник, до боли в пальцах сжимая посох.

— Уходи, иначе, боюсь, не сумею сдержаться. Я очень давно не убивал людей, мне не хотелось бы вспоминать, как это делается. Уходи.

— Как скажешь, Меченый, — вздохнул, грузно поднимаясь, громила. — Но ты гонишь нас в грозу, на мечи рорэдримов. Я ведь не знал…

— Уходи.

— Мне нечего стыдиться, — покачал головой атаман. — Твой приятель погиб как настоящий воин, в бою, за дело, которое считал правым. Он был крепким бойцом, и на моем теле еще не зажила его отметина. Но если я сволочь, возьми меч и докажи это. Клянусь яйцами Итани, мои люди уйдут без боя, как только я издохну. Отомсти за своего друга, Меченый! Боги нас рассудят!

Гаст принял из рук оруженосца свой двурушник и тяжело оперся на него, глядя спокойно и прямо. И король поймал себя на том, что ему нравится этот человек, несмотря на все его богохульства.

Эйви-Эйви поднял на него тяжелый взгляд. И отошел в сторону.

— Я не стану драться с тобою, Гаст Темный Гром. Не могу.

Громила презрительно сплюнул себе под ноги:

— Мне жаль, что мы встретились. В моей памяти ты остался тем храбрецом, что в одиночку захватил галеру. А теперь я вижу перед собой слезливую бабу. Сегодня ты предал всех, кого смог: себя, меня, старга твоего и даже доблестных рорэдримов, сбитых со следа. Я постараюсь забыть этот вечер, чтоб не позорить свое имя подобной дружбой.

Король испугался новой бешеной вспышки, но Эй-Эй лишь покорно кивнул, произнеся еле слышно:

— Как тебе будет угодно, Гаст.

— Пошли, ребята. Здесь нам и вправду делать нечего.

— Оставайтесь! — неожиданно для себя приказал им Денхольм. — Трактир большой, места всем хватит. А ты не перечь! — оборвал он возражения проводника. — Не можешь драться, так помалкивай!

— Верно, куманек! — горячо поддержал его Санди. — Не дело гнать в непогоду только что спасенных людей! И я вынужден согласиться с этим разбойником: ты трус и слезливая баба!

К концу его тирады Эйви-Эйви окончательно взял себя в руки:

— Может быть, и трус, — кивнул он, и король с отвращением заметил в его голосе привычные нахально-развязные нотки. — Только не вам об этом судить, господин «просто Санди». Рассчитали бы вы меня, а? — попросил он вдруг с неясной надеждой. — Я так устал за этот короткий отрезок пути. И как же меня достали ваши издевки и презрение… Сил больше нет, честное слово!

— Не раньше, чем приведешь нас на место, — отрезал король.

— Эй-Эй покачал головой:

— Ладно, там видно будет. А пока… Ночевать под одной крышей с ними я не могу. А посему буду ждать вас у перевала до полудня. Не придете, уйду один. До встречи, господин. Эй, любезный! — позвал он выстукивающего зубами походные марши трактирщика и что-то шепнул ему на ухо.

— Б-будет исполнено, сударь, не извольте беспокоиться… — залепетал хозяин, делая знак служанке.

Секунду спустя Эй-Эй сделался счастливым обладателем бурдюка с лучшим вином, какое только нашлось в подвале. Закинув за спину свои нехитрые пожитки, он скрылся в темной пелене дождя.

Тихо стало в трактире. Первым опомнился Санди:

— Не сбежал бы он, братец!

— Не сбежит, — успокоил его король. — Что-то держит его возле нас, иначе давно дал бы деру.

— Был человек и не стало человека, — философски заметил Гаст, обгладывая поросячью ногу. — Ну и возьми его Великая Тьма!

До поздней ночи разбойники гуляли за королевский счет. И предусмотрительный шут старательно забаррикадировал дверь и окно, слушая их пьяные вопли.

Ближе к рассвету крики утихли.

Отошла и гроза, отползла, подбирая свой душный шлейф.

И король наконец забылся тяжелым сном.