Унесенные магией - Алексей Замковой

— Мы там, позади, в заслоне стояли, — принялся объяснять тот из наемников, который постарше, — а тут Гарит шевеление какое-то заметил. Доложили десятнику, так тот и говорит, мол, изловите птичку, только аккуратно — чтоб перышки не помяли. Ну, мы за камнями скрытно обошли, а они, голубчики, там сидят и в носу ковыряют. Этого вот сразу по голове отоварили… Правда, пока с ним канителились — другой убег.

Седой лишь кивнул в ответ на рассказ наемника и тут же обратился к пленному. О Брумгуме все как-то разом позабыли.

— Ты кто такой? — Капитан осекся, увидев, что пленник не понял ни слова. — Алин, чтоб тебя…

— Ты кто? — поспешно, не дожидаясь продолжения со стороны Седого, спросил я.

— Я? Это… — Пленник оторвался от увлекательнейшего занятия — подошвой странного мохнатого сапога, судя по всему сделанного из козьей шкуры, он размазывал тонким слоем по плоскому камню, на котором стоял, ненароком раздавленного слизняка. — Карола я… Звать меня так, в смысле…

— Эк вы его приложили… — прищурился Ламил, слушая, как пленник что-то мямлит заплетающимся языком. — Или он от рождения такой?

Седой лишь отмахнулся, не отрывая сурового взгляда от Каролы:

— И зачем ты за нами следил?

Карола непонимающе смотрит на капитана, но, когда я перевожу вопрос, взгляд его проясняется, и он кивает так, словно кто-то ухватил его за волосы на затылке и трясет теперь голову, пытаясь ее оторвать.

— Ямал нас за вами отправил! — радостно зачастил Карола. — Вы как прошли мимо нашего поста, так Ямал отправил одного с докладом в Карбум, а нам и говорит: идите и посмотрите, куда они направились.

— Сколько от вашего поста до Карбума идти? — после небольшой паузы спросил Ламил.

— Хрона три. А ежели бегом, то и за меньше управятся.

— Что еще за «хрона»? — Седой сплюнул под ноги и выжидающе уставился на меня.

Я лишь пожал плечами.

— От рассвета до заката — двадцать хронов, — раздался вдруг голос Нарив, о которой в этом вихре событий все успели забыть. Похоже, она уже полностью пришла в себя. А если нет, то очень умело это скрывает. Только некоторая бледность абсолютно бесстрастного лица напоминает о том взрыве эмоций, который совсем недавно чуть не закончился печально для несчастного гнома. — С того момента, как нас не пропустила та застава, прошло чуть более четырех хронов.

— Значит, три… пусть два с половиной этих самых хрона… — принялся подсчитывать Ламил.

— Это выходит, один хрон — около полутора звонов, — вклинился Баин.

Десятник, которого Баин сбил со счета, злобно зыркнул, но, подумав, кивнул:

— Ну да… Почти четыре звона уже как о нас знают в том городе. — Он снова взялся за подсчеты, а все остальные, включая капитана и даже Каролу, притихли, стараясь не мешать. — Еще через полтора звона Ямал получит указания, а тот второй, который был вот с этим и убежал, доберется до своих… Если бегом и ноги себе на камнях не переломает, то где-то через четыре звона.

— Значит, через четыре звона на той заставе будут знать, куда мы направились, — подхватил мысль Седой. — К концу второй дневной стражи об этом станет известно в городе, и еще через три с половиной звона Ямал снова получит указания. За тыл, где-то до половины первой ночной стражи, можно не беспокоиться. Алин, спроси, сколько сюда от города идти.

— До города отсюда, если поскорее, как дойти можно? — перевел я.

— До Карбума? — Карола шмыгнул носом и попытался потереть распухшую щеку о плечо. — Это по расщелине до каньона…

Он повторил то, что нам уже рассказал Брумгум о пути к Малому входу в Карбум. С той лишь разницей, что гном в своем рассказе как-то обошел тот момент, сколько идти от Малого входа до этой расщелины по каньону. Из сказанного же Каролой выходило, что этот путь занимает всего лишь около трех звонов.

— Значит, в каньоне нас уже будут ждать, — подытожил Ламил.

— Возможно, — кивнул капитан. — Ну, чего сгрудились здесь? Быстро разошлись по десяткам! Через пять мгновений выступаем!

— А с этими что делать? — Ламил указал взглядом на гнома и Каролу.

— С собой возьмем, — бросил капитан, отворачиваясь. — Ты за них отвечаешь.

Нас действительно ждали. Впрочем, по-другому ведь и быть не могло. Несколько сотен вооруженных и, по всей видимости, умеющих с оружием обращаться людей, которые появились ниоткуда, просто не могут не привлечь внимания правителя этих земель и должны вызвать соответствующую реакцию. Ведь так? А вдруг мы — захватчики какие-нибудь! Захватили же в плен одного из солдат, посланных проследить за нами. А что там наплел второй, которому удалось сбежать, — одному Дарену известно. Нет, в том, что нас просто так не оставят в покое, никто даже не сомневался.

На горы только опускались сумерки, а в расщелине, по которой мы шли, уже царила ночь. Как только стемнело, расщелина предстала перед нами совсем в другом свете, чем днем. Именно «в свете»! Вначале незаметно, но потом все явственнее на стенах ущелья разгорелись тусклым светом ажурные пятна всех цветов и размеров. Вот совсем небольшое, напоминающее неровную многоконечную звезду зеленоватое пятнышко. А вон, на высоте нескольких человеческих ростов, длинная, похожая на небрежный мазок гигантской кисти, красноватая полоса. Зрелище, скажу я вам, потрясающее. Красками заиграло все вокруг, и только редкие островки тьмы — голый камень — плавают в этом цветном хаосе. А среди тусклых, но кажущихся такими яркими в темноте красок медленно, почти незаметно передвигаются более яркие зеленоватые комочки.

— Мох, — пояснил Брумгум, глядя на наши пораженные лица. — Он в это время года всегда так светится. А зеленоватые пятна — это слизни. Тоже светятся…

Время от времени где-то наверху завывает, словно неприкаянное привидение, ветер, а здесь, внизу, эхом отлетают от каменных стен ругательства поскользнувшихся солдат и негромкие слова, из которых следует, что люди предпочли бы остановиться на ночлег и не ломать ноги по опасной дороге. Иногда такие разговоры обрывают резкие окрики десятников. Думаете, если все вокруг освещено мхом и слизнями, то идти легче, чем если бы здесь была тьма? Ничуть! Да, свет есть, и в этом свете даже что-то видно. Но это не тот свет, который позволит разглядеть дорогу. Наоборот. Разноцветные пятна скрывают очертания камней под ногами, искажают и словно размазывают все, на чем растет мох. Вот вроде небольшой валун, покрытый разноцветными разводами мха: его можно разглядеть, но форму и размеры его определишь только на ощупь. Люди идут медленно. Несмотря на свет — практически на ощупь, то и дело оскальзываясь на влажных камнях или слизнях. Тут сломать ногу — плевое дело.

В десяти шагах впереди нашей небольшой армии идет десяток Кролана. В полном боевом облачении, каждое мгновение ожидая встречи с врагом, опытные воины смотрят не столько себе под ноги, сколько вперед, пытаясь заметить признаки опасности. Из-за этого они спотыкаются гораздо чаще остальных, и один из передового десятка уже отправился куда-то назад с вывихнутой ногой.