Отрава - Крис Вудинг

Свет фонаря пробился сквозь ресницы неяркими многоугольниками.

Затем вернулись другие чувства — как будто краска пролилась на холст. Сознание, память, боль. Но боль была вполне терпимой, просто ноющей. Рука ощущала прикосновение тяжелых складок толстого одеяла. Отрава слишком устала и смогла только чуть приоткрыть глаза, но все равно поняла, что в комнате кроме нее есть кто-то еще. Она жива. Этого пока достаточно. И она снова провалилась в сон.

Проснувшись в следующий раз, Отрава невольно открыла глаза. Она была в какой-то маленькой комнате, темной и душной. Черные стены угрожающе обступили ее со всех сторон. Закрепленные на стенах фонари покачивались. Где-то высоко над замком продолжала бушевать гроза. Кто-то был рядом: по дыханию девушка поняла, что это Брэм. Отрава повернула голову и поморщилась — заныли перебинтованные ребра. Ловец духов сидел возле нее, на нем была все та же одежда из шкур, в которой она увидела его первый раз в Чайке, та же широкополая шляпа и толстые перчатки. Он сидел, опустив голову, и спал.

Отрава улыбнулась, с нежностью наблюдая за ним. Старый сварливый медведь заснул на посту. Впервые за долгое время почувствовав себя по-настоящему в безопасности, девочка решила последовать его примеру и погрузилась в забытье.

Она быстро набиралась сил под неусыпной опекой заботливых друзей и архивариусов, которые знали толк в искусстве исцеления. Отраве говорили, что она выжила в основном благодаря Париасе, которая своим волшебством смогла исправить разрушения, причиненные Скридлом. Хотя жизнь ее висела на волоске. Нетрудно догадаться, что никто не помнил о том, как мир едва не развалился, когда Скридл вонзил в Отраву нож. Из памяти стирается то, чего не хочется помнить. Так случилось и в этот раз. Ну и пусть.

Несмотря на боль и слабость, Отрава чувствовала себя по-настоящему счастливой. Рядом были Парус, Перчинка, Андерсен и Брэм. Раньше они никогда не были вместе просто так, лишь потому, что расставаться нет нужды. Все время их связывала какая-то цель, поиски, нечто срочное и необходимое бросало их навстречу опасностям, которые нужно было преодолеть. А сейчас они просто были вместе, и Отрава снова ощутила то чувство причастности и принадлежности, которого ей всегда не хватало в детстве. И никакие сложности не омрачали радость. Иногда в кошмарах девушке являлся Скридл, вновь и вновь вонзающий нож. Поэтому миг пробуждения еще никогда не казался ей столь сладким и драгоценным.

Парус рассказал ей обо всем, когда она достаточно окрепла и уже могла есть сидя. Правда, Отрава и так почти все знала. Он рассказал, как Гругарот со своими троллями услыхал крики Париасы, прорвался через заслон стражей-эльфов и успел как раз вовремя. Сама же Париаса скрылась, воспользовавшись суматохой, и с тех пор ее никто не видел.

Книгу Мелчерона архивариусы нашли в покоях Скридла, хотя искать пришлось долго: не знай они наверняка, что она там, вряд ли бы им удалось обнаружить тайник. Содержание книги держалось под строжайшим секретом, но Парус знал обо всем. Отрава видела это по какому-то новому взгляду в его глазах. Восхищение. Ожидание. Надежда. Но пока девушке не хотелось думать о своем новом предназначении. Она даже не знала, что значит быть Иерофантом, не говоря уже о том, хотела ли она им быть. Этот вопрос тяжелой грозовой тучей повис у нее над головой.

Нет, не совсем так. Была еще одна туча. Азалия. Сестра так и не нашлась.

Отрава отправила в Чайку одного из архивариусов — выяснить, что сталось с ее отцом и мачехой, и разыскать сестру. Новости оказались вполне предсказуемыми. Отрава уже начала привыкать к искажению времени в разных мирах.

Жизнь в королевстве людей продолжалась без нее. Архивариус осторожно разузнал обо всем и вернулся. Он ничего не сказал Рубу и Мелиссе об их дочери Отраве, о том, что она жива и с ней все в порядке. Это Отрава попросила его молчать. Лучше не бередить старые раны.

Азалия действительно вернулась в Чайку— ровно через две недели после своего исчезновения и того, как Отрава отправилась на поиски. Никого даже не смутил тот факт, что девочку